1. Заказ олимпийского чемпиона

2. Что является привлекательным?

3. Как добиться понимания?

4. Приятные неожиданности для зрителей

5. Примерная схема проведения публичных соревнований

6. Послесловие

          Год назад у нас в Казани в центральном спорткомплексе "Батыр" проводился очередной чемпионат Татарстана по тяжёлой атлетике.

          В главном игровом зале спорткомплекса был уложен на маты большой сборный соревновательный помост; на нём нехилые атлеты технично поднимали новенькую "олимпийскую" штангу; в жюри сидели сразу двое судей международной квалификации; секретарь соревнований умело руководил порядком выхода атлетов на помост; специальная бригада деятельно готовила награды: сверяясь с протоколом, оперативно печатала почётные грамоты и раскладывала по подносам сверкающие медали для призёров каждой из весовых категорий; судьи на помосте добросовестно нажимали на кнопки своей аппаратуры, и от этого загорались красные и белые световые сигналы, информировавшие публику об оценке подъёма штанги.

          Вот только самой публики в зале, увы, почти и не было. На голых трибунах сидело, включая меня, всего лишь около десяти человек, одну половину которых составляли временно свободные от дел работники спорткомплекса "Батыр", а другую — атлеты не начавшего ещё выступать потока.

          Рядом со мной на трибуну присел старший тренер "Батыра" Николай Алексеевич Колесников, олимпийский чемпион Монреаля.

          — Слушай, — сказал он мне, — через год у меня юбилей, пятьдесят лет стукнет. Думаю по такому случаю провести специальный турнир. Ориентировочное название — "Звёзды Татарстана". Может, у тебя есть какие-нибудь идеи насчёт его проведения? Не хочется, знаешь ли, чтобы на нём повторилась сегодняшняя картина...

          Да, картина большинства сегодняшних соревнований по тяжёлой атлетике — это действительно сплошное расстройство для нас, для её немногочисленных любителей. Кстати, как мне кажется, именно сама наша немногочисленность (а вовсе не какие-то там допинговые скандалы) и является главной причиной того, что всё чаще и чаще поступают предложения об исключении тяжёлой атлетики из программы Олимпийских игр.

          Так что же нужно сделать, дабы хоть немного выправить положение с популярностью тяжёлой атлетики? Для ответа на данный вопрос придётся разобраться с теми факторами, что обеспечивают популярность, привлекательность. Этот мой разбор, равно как и большинство остальных материалов сайта, будет напоминанием читателю о давно и хорошо известных каждому человеку вещах — которые мы, люди, обычно напрочь игнорируем просто в силу глубоко въевшихся в нас привычек.

          С одной стороны, только то, что хорошо нам, людям, понятно. Например, мы любим шахматы лишь в том случае, если сами умеем в них играть, если понимаем, что происходит на доске. Для человека же не знакомого с шахматами и ничего не понимающего в них шахматы чрезвычайно скучны.

          А чем обеспечивается понятность? Как показывает практика, только привычностью. Нам, людям, часто бывают совершенно непонятны многие строго логичные вещи — лишь в силу того, что они нам непривычны и чужды (например, для многих людей непонятной является непривычная для них строго логичная информация об отсутствии бога), и, напротив, чрезвычайно понятна всякая привычная чепуха — типа почти всеобщей веры в того же бога, в гороскопы, в экстрасенсорику и т.д. Люди просто долгое время постоянно слышали об этой галиматье — вот и привыкли к ней, запомнили её.

          А чем обеспечивается привыкание, запоминание? В основном временем восприятия информации: если она велика по объёму и бессистемна, то для её запоминания требуется много времени, а если объём информации мал, то её, соответственно, обычно удаётся запомнить достаточно быстро, буквально за секунды.

          Но, с другой стороны, нас, людей, привлекает и непонятное, неизвестное. Смотреть сто раз подряд запись одной и той же давно уже выученной шахматной партии нам, людям, будет неинтересно — нам будет интересно смотреть только на новую партию, на её непредсказуемые, незнакомые, непонятные поначалу ходы.

          Данный принцип — "непривычная мелочь в привычной среде" (или, что менее точно, "непривычная комбинация из привычных элементов" либо "непривычное действие по привычным правилам") — как раз и является наиболее общим ответом на вопрос о том, что вызывает интерес, любопытство, ориентировочно-исследовательский инстинкт. Однако тут необходимо сделать два важных добавления, напоминания.

          Первое напоминание: нам, людям, рано или поздно наскучивает смотреть на какое-либо даже само по себе чрезвычайно увлекательное зрелище — ведь мы не железные, мы устаём.

          Именно поэтому, в частности, известный советский фокусник Арутюн Акопян, будучи весьма квалифицированным специалистом по привлечению и удержанию внимания публики, рекомендовал всегда заканчивать выступление в те моменты, когда у большинства зрителей имеется ещё интерес к артисту. Соответственно, и тяжелоатлетические соревнования ни в коем случае не должны идти дольше полутора-двух часов.

          Второе напоминание: как существа, настроенные жить среди людей, мы больше, полнее сопереживаем тому, что выглядит максимально по-человечески (ведь мы это лучше понимаем, это для нас максимально привычно).

          В частности, поскольку художественная литература всегда является человековедением, то даже действующие в художественных произведениях типа сказок и басен животные или фантастические существа фактически всегда бывают просто "переодетыми" людьми.

          Ну а наибольшим успехом у читателей пользуются, конечно, такие художественные произведения, в которых герои ни в кого постороннего не "переодеты", в которых они просто люди.

          Соответственно, тем, на кого нацелено наше внимание, мы максимально сопереживаем в том случае, когда можем видеть их чисто человеческую мимику, их жесты, их позы, напряжение их мышц.

          А это значит, что неподготовленный зритель вряд ли будет по максимуму сопереживать атлету, с головы до ног закованному в какую-либо экипировку "как космонавт" (выражение Юрия Устинова, известного в пауэрлифтерском Инете как Bizon).

          То есть для максимального облегчения зрительского восприятия атлет должен быть максимально раздет — как это принято у профессиональных боксёров и у бойцов без правил.

          Для ясности повторю вкратце все эти простые истины ещё раз:

          1. Наиболее привлекательны для людей малые порции нового, непонятного, непривычного в комбинациях из знакомых, понятных, привычных, хорошо запомненных элементов (а легче всего запоминается малая по объёму информация).

          2. Даже самое увлекательное зрелище не должно быть слишком долгим, поскольку мы, люди, устаём сохранять своё внимание напряжённым.

          3. Изо всех событий для нас, для людей, наиболее интересны события с людьми же (а не с их эрзацами, не с грубыми копиями).

          Какие же из всего этого можно вывести рекомендации по проведению соревнований?

          Итак, публика должна понимать то, что происходит перед её глазами.

          Данного понимания можно добиться в первую очередь за счёт внятных разъясняющих комментариев всего того, что происходит на соревнованиях. На большинстве же современных тяжелоатлетических соревнований никто ничего объяснять публике, увы, даже не думает — в зале обычно слышны лишь однообразные "Установить на штангу... Вес установлен... К нему вызывается... Вес засчитан... Установить на штангу..." и т.д., произносимые голосом секретаря соревнований.

          Эти бесконечно повторяющиеся заунывные звуки быстро усыпляют зрителей, коим так и остаются непонятными интрига соревнований, цели атлетов, действия тренеров, выводы судей и т.п.

          К сожалению, талантливых комментаторов соревнований не так уж много, да и объём той информации, которая необходима для понимания всего, что происходит на современных соревнованиях, почти всегда бывает слишком велик.

          А это значит, что понимания публики, облегчения её восприятия интриги соревнований следует добиваться в первую очередь путём резкого сокращения объёма поступающей с соревнований информации — в частности, следует радикально сократить число участников, до оптимального значения снизить темп проведения соревнований, а заодно уж и уменьшить число упражнений (за счёт исключения, понятно, из программы соревнований одного из двух нынешних движений — например, рывка).

          До какой же величины следует снизить число участников? В идеале — до двух (хотя допустимо и число участников соревнований в районе трёх-четырёх).

          Темп публичного соревнования ни в коем случае не должен быть ураганным, головокружительным — во-первых, атлетам нужно как следует (не меньше четырёх-пяти минут) отдыхать между попытками справиться со снарядом, а во-вторых, у того, кто будет комментировать соревнования, появится возможность полнее рассказать публике об атлетах, о правилах соревнований, о сложившейся ситуации, о своих оценках происходящего и т.д.

          (Дабы возможность посоперничать у атлетов была полноценной, общее число подходов, общее число попыток поднять заказанные веса для каждого атлета можно увеличить, например, до десяти-пятнадцати.

          Кстати, на некоторых неофициальных соревнованиях штангистов замечательно зарекомендовала себя система выступлений, аналогичная системе выступлений прыгунов в высоту: к каждому весу атлет имеет право подойти трижды, и если поднимает его, то может продолжать соревнования — а вес снаряда после его подъёма, естественно, возрастает).

          Конечно, неспешный, неураганный темп проведения соревнований должен будет поначалу очень не понравиться телевизионщикам, самым оперативным и популярным в последнее время распространителям спортивной информации. Телевизионщики уже успели привыкнуть к тому, что тяжелоатлеты полностью под них подлаживаются: например, сегодня тяжелоатлеты до предела уменьшили промежутки между подходами участников соревнований — дабы соревнования приобрели более высокий темп, дабы перед глазами зрителей постоянно бурлила некая деятельность.

          Но приводит ли данное убыстрение деятельности на помосте к повышению интереса у зрителей (а значит, и у самих телевизионщиков, которые именно на зрителей и ориентируются)? Разумеется, не приводит.

          Малопонятная бурная деятельность может заинтересовать человека только на несколько секунд. И если в течение этих нескольких секунд человек не находит в бурной деятельности ещё что-то привлекающее его внимание, то сие внимание неизбежно рассеивается, и человек начинает испытывать скуку.

          То есть высокий темп сам по себе почти совсем не прибавляет соревнованиям привлекательности в глазах зрителей — непонятное бурление всё равно быстро приедается.

          С другой же стороны, если какое-либо событие, даже из числа самых неспешных, вызывает у масс людей пристальный интерес, то телевизионщики без всяких капризов слетаются на него как мухи на мёд и тратят на его съёмки столько времени, сколько требуется для удовлетворения интереса публики.

          Что же именно способно привлекать внимание зрителя при нелихорадочном темпе проведения соревнования? Только нетерпеливое ожидание следующего выступления атлета.

          Понятно, что это должно быть не безликое выступление безликого атлета, а ответный удар одного хорошо знакомого зрителям персонажа другому столь же хорошо знакомому публике персонажу (о том, какими средствами можно добиться того, чтобы атлеты стали хорошо знакомыми публике, привычными для неё, я уже написал выше и ещё напишу ниже).

          Вообще же, лучше всего — лучше любых комментариев, лучше любых словесных живописаний — нам, людям, облегчает понимание наш личный опыт. Так что для достижения максимального понимания зрителями всего происходящего на помосте их, зрителей, следовало бы самих включить в борьбу атлетов.

          Понятно, что сделать это напрямую и в максимальном объёме совершенно невозможно — по чисто техническим причинам.

          Однако частично данная задача вполне решаема: например, публику можно и даже нужно зазвать, выманить на помост перед самым началом соревнований, дабы одни зрители попробовали поднимать штангу и заодно проверили неподдельность всего оборудования, а другие зрители посмотрели с трибун на их успехи и воочию (восприятие воочию убеждает, конечно, заметно слабее, чем восприятие непосредственно на ощупь, но всё же куда убедительнее, нежели восприятие на слух информации от комментатора) удостоверились в нелёгкости снаряда.

          Как отмечалось, нас, людей, привлекает малые порции непонятного, непривычного, неизвестного, неожиданного в привычном, в хорошо известном по большому счёту ходе действий. Какие же неожиданности не испортят соревнование, позволят ему идти своим прежним, привычным для зрителей ходом?

          Прежде всего, конечно, сам по себе выигрыш того или иного спортсмена. Предсказать чей-либо выигрыш со стопроцентной точностью никогда нельзя — ибо даже с абсолютно сильнейшим спортсменом может произойти какая-нибудь неприятность типа травмы, умопомешательства, попадания метеорита и т.п.

          Не повлияет разрушающе на ход соревнований, но заинтересует публику и такое неожиданное событие, как, например, появление какого-нибудь нового, незапланированного участника соревнований.

          Откуда этот участник может появиться? Естественно, из самой же публики. Той публики, которую, как я написал чуть выше, очень желательно перед соревнованиями выманить на помост — дабы её представители убедились в неподъёмности снаряда.

          И тому представителю публики, что продемонстрирует в подъёме штанги наилучшие результаты, можно предложить поучаствовать в соревновании, составить конкуренцию анонсированным атлетам. Конечно, вполне может оказаться, что в публике не найдётся вообще ни одного желающего потягать штангу и, тем более, составить конкуренцию анонсированным участникам.

          С учётом как этого поворота событий, так и того, что "выходцы" из публики должны быть управляемыми, организаторам следует позаботиться о заблаговременном размещении среди публики своих людей, которые в случае необходимости должны профессионально сыграть роли простых зрителей, "заинтересовавшихся" проверкой неподдельности снаряда и перспективой личного участия в соревнованиях.

          Не нарушит порядка соревнований также такая приятная неожиданность для зрителей, как умеренный и чётко локализованный скандал.

          Вообще, скандалы могут приносить спорту огромную пользу. Благодаря чему сегодня чемпионы мира по шахматам получают миллионные гонорары? Только благодаря ярким скандалам непредсказуемого Бобби Фишера. До той же поры, как Фишер принялся чудить — ещё в ранге претендента в чемпионы мира, — шахматы были тусклым, малоинтересным для широкой публики видом спорта.

          А по какой причине высоки сегодня рейтинг тенниса и заработки ведущих теннисистов? По причине систематических скандалов, учинявшихся в конце семидесятых — начале восьмидесятых годов прошлого века шведом Бьорном Боргом и американцем Джоном Макинроем.

          Между прочим, канадские социологи установили, что очень многие болельщики ходят на хоккей прежде всего за тем, чтобы стать свидетелями драк между игроками. Казалось бы, этим любителям драк лучше было бы сходить на бокс или на бои без правил и вдоволь насмотреться там на сплошной и высокопрофессиональный мордобой — но в том-то всё и дело, что в боксе и панкратионе мордобой ожидаем, входит в обязательную программу, а в хоккее это приятный сюрприз, нежданный подарок судьбы.

          (Конечно, тут можно встать в позу ревнителя чистоты "боления" и пофыркать в адрес безмозглых фанатов, которым интересен не сам вид спорта, а именно скандалы в нём — но проблема в том, что у тяжёлой атлетики, пауэрлифтинга и т.д. сегодня просто нет возможности особо капризничать с выбором болельщиков, поскольку последние уже практически исчезли.

          Кроме того, существует далеко не нулевая вероятность, что какая-то часть любителей скандалов в спорте в конце концов узнает и полюбит сам спорт.)

          Итак, во время тяжелоатлетических соревнований весьма желательны умеренные (то есть не уничтожающие соревнования) скандалы. Для того чтобы эти скандалы были действительно умеренными, неразрастающимися и развлекающими публику, они должны быть максимально контролируемы организаторами соревнований, а точнее, они должны быть вообще полностью спланированы и поставлены организаторами.

          Это дело можно даже в какой-то мере и не скрывать от публики, а специально и открыто регламентировать: например, перед решающими попытками спортсмена со своими комментариями и предсказаниями (пусть даже на уровне ругани — цензурной, разумеется) обязаны будут по правилам проведения соревнований выступать тренеры или иные представители как самого этого спортсмена, так и его соперников (а также, желательно, и сами соперники — для широкой публики они станут более интересны, если как нормальные люди начнут "выпускать" своё соперничество за пределы спортивного поединка и давать словесный выход эмоциям) — причём все данные выступления (пусть и ругательные) должны быть внятными и хотя бы минимально обоснованными.

          С такими же комментариями прошлых подходов к весам и предсказаниями исхода предстоящих подъёмов можно дать выступить и зрителям, пусть даже и не подставным.

          Кроме всего прочего, подобные эмоциональные комментарии непосредственных участников событий могут заполнить длинные паузы между подходами. Аналогичным образом, данные паузы можно заполнять и экспресс-голосованиями публики по вопросам величины силы или совершенства техники участников, общего исхода поединка или успеха чьего-либо решающего подхода и т.д.

          Помимо того, что скандалы сами по себе привлекают внимание зрителей, некоторые виды скандалов ещё и позволяют ненавязчиво проинформировать публику о разных важных для понимания хода соревнований вещах: например, в процессе перебранки можно сообщить о сильных и слабых сторонах того или иного атлета ("Да он вообще дохлец, из подседа встать не может" или "Обратите внимание: он совсем коряга: с кривыми руками стартует, подрыва никакого нет, в подседе постоянно засиживается, потому что в темп никогда не попадает, только от груди толкать и умеет" или "Да ты без своего метана просто ноль" и т.п.).

          Как можно заметить, в разных видах спорта примерно одинаково привлекающие внимание публики скандалы заметно различаются по уровню накала: в шахматах скандалы носят характер спокойных и вполне пристойных по форме заявлений, содержащих те или иные капризные требования звезды (причём делаются эти заявления только между поединками), в теннисе скандалы выглядят как затяжные споры спортсмена с судьёй, как швыряние ракеток, как нецензурная брань и прочее хулиганство уже непосредственно на корте, во время поединка; в хоккее же скандалы — это вообще мордобой на льду (парный или массовый).

          Разумеется, встречаются и иные виды скандалов: профессиональные боксёры затевают лёгкий мордобой на предпоединочных пресс-конференциях, рестлеры делают капризные заявления прямо во время поединков и т.д. Организаторам желательно всё это учитывать при выборе уровня и масштаба скандалов.

          Кроме того, организаторам желательно принять во внимание следующий факт: люди на трибунах готовы в определённой мере сопереживать не только атлету на помосте, но также и другим людям на трибунах.

          Соответственно, организаторам следует посадить на трибуны несколько хорошо разбирающихся в тяжёлой атлетике клакёров, которые должны, во-первых, помогать ведущему, а во-вторых, направлять и обучать публику своими аплодисментами, свистом и выкриками.

          Понятно, что обязанности клакёра вполне могут совмещаться с обязанностями подставного зрителя, роль коего состоит в выманивании личным примером настоящих зрителей на проверку штанги перед началом соревнований.

          Соревнования должны быть, конечно же, заблаговременно подготовлены: например, нужно заранее твёрдо договориться об участии с парой-тройкой сильных атлетов. И договорённость эту следует подкрепить, с одной стороны, достаточно высокими гонорарами атлетам за выступление, а с другой стороны — юридически грамотно оформленными обязательствами атлетов выступить в указанное время в указанном месте (в случае же невыполнения этих обязательств атлеты должны нести серьёзную материальную ответственность).

          Можно также застраховать соревнования — если найдётся какая-либо надёжная структура, готовая это сделать.

          Совершенно необходимо дать широкую и назойливую рекламу соревнованиям — с продуманным и интригующим их названием-описанием наподобие "Черноморский Костолом против Вологодского Дьявола: кто кого?" (атлетам желательно сразу присваивать агрессивные псевдонимы с применением слов, в той или иной мере отражающих мощь или симпатии публики типа "машина", "подъёмный кран", "трактор", "Т-34", "медведь", "атомный взрыв" "АЭС", "бизон", "носорог", "слон", "бивень", "верзила", "детинушка", "мордоворот", "сам гружу, сам вожу", "руки как ноги", "Мистер Сила" (толчок, подъём, подрыв), "Новый Варданян" (Андерсон, Власов, Сулейманоглу), "Пересвет", "Челубей", "Ослябя", "красавчик", "малыш", "Малюта", "Малютка Джон", "Илья Муромец", "Чингисхан", "Мамай", "Ибн Сила" и т.д., поскольку наиболее широко в России распространены слишком уж прозаические имена типа Вася Пупкин или Вова Иванов).

          Безликие же и заезженные названия соревнований типа "Звёзды Тамбовщины", "Кубок Урюпинска", "Два богатыря" и т.п. для рекламы не очень подходят.

          В рекламе следует вкратце проинформировать публику о сути соревнований и о достижениях соперников: "Черноморский Костолом, мастер толчка штанги двумя руками, обещает одолеть в этом упражнении чемпиона России Вологодского Дьявола" (именно обещает, причём твёрдо и однозначно; всякая же осторожность, шарикообразность в выражениях а-ля "то ли дождик, то ли снег, то ли одолею, то ли нет" тут категорически противопоказана).

          А если дело в рекламировании дойдёт до демонстрации видеороликов, то заявления соперников должны приобретать ещё более категоричный характер с использованием выражений типа "раздавлю", "разотру", "разорву" и т.п. Кроме того, в рекламе нужно сообщить публике, что вход на соревнования платный и что плата эта далеко не символическая.

          На билетах, бланки коих можно сделать достаточно большими, желательно напечатать такую предварительную информацию о соревновании, которая поможет зрителям лучше подготовиться к его восприятию.

          То есть на билетах желательно напечатать не только их цену, время начала соревнований и номера мест, но также и краткие биографии Черноморского Костолома и Вологодского Дьявола, начальные сведения о сути их поединка, о том, на что зрителям во время соревнований стоит особо обращать внимание и т.д.

          В целях наведения нужного организаторам порядка, в целях противодействия дезорганизующим выступлениям отдельных зрителей в день соревнований в зале должна работать подготовленная, хорошо проинструктированная охрана.

          При открытии-закрытии-проведении соревнований недопустимы никакие песни-пляски-хороводы (негативное отношение к ним публики прекрасно можно увидеть у нас в Казани на Мемориалах Курынова — как только в зале появляются очередные костюмированные певцы-плясуны, зрители начинают зевать или покидать трибуны).

          Для развлечения публики, пришедшей на соревнование по силе, куда больше подойдут культуристы, разгибатели подков и прочие силачи.

          На открытии соревнований комментатору-ведущему нужно сразу предупредить публику, что соревнования пойдут именно так, как планируют организаторы, а не так, как пожелают отдельные её крикливые представители, что буянов на трибунах охрана отловит и изгонит с соревнований без компенсации за билет.

          Также нужно предупредить зрителей, что выступлению атлетов будут предшествовать, во-первых, представление тех, кто обслуживает соревнования (судей, комментатора, врача), во-вторых, краткое разъяснение правил соревнования, а в-третьих, проверка желающими соревновательного оборудования — дабы все в зале убедились, что "у нас здесь не цирк".

          На самом-то деле соревнования, конечно, как раз и должны представлять собой настоящий цирк — но только жульничающий не с весом снарядов (путём использования вместо железа папье-маше или пенопласта), а с поведением самих атлетов, связанных обязательствами перед организаторами.

          Но это небольшое жульничество вполне простительно, поскольку имеет своей целью одно лишь усиление драматизма действия, повышение зрелищности, увлекательности соревнований.

          Итак, после представления обслуживающего персонала идёт краткое оглашение правил соревнования.

          Тут стоит сразу отмежеваться от обычных сегодня состязаний по классическому двоеборью, разъяснив, что сильнейшим атлетом должен считаться тот, кто однократно поднял на выпрямленные кверху руки снаряд наибольшего веса, а вовсе не тот, кто набрал некую сумму поднятых различными способами весов.

          Затем предварительные разъяснения могут быть продолжены в двух вариантах.

          Первый вариант — это ориентация зрителей на абсолютную силу атлетов, без принятия во внимание весов их тел. Данный вариант особенно подходит для поединков супертяжей (на соревнованиях которых сегодня, как известно, не принято учитывать разницу в собственных весах атлетов), — но такие поединки организовать можно далеко не всегда: ведь супертяжей совсем немного, основное число штангистов имеет вес существенно меньше ста пяти килограммов.

          Поэтому наши Черноморский Костолом и Вологодский Дьявол не супертяжеловесы и если вес у них различен, то их поединку желательно заранее дать подзаголовок типа "Сильнейшие Мышцы" (что означает следующее: атлеты будут соревноваться в "абсолютке", сравнивая по определённой формуле [Синклера, Уилкса, Стародубцева, "Райдэн" или какой-либо ещё — здесь всё зависит от произвола организаторов] силовое качество своих мышц).

          Тогда всё это дело комментатору тоже придётся популярно донести до зрителей — что и будет вторым вариантом продолжения предварительных разъяснений.

          Затем комментатор вызывает на помост желающих поподнимать штангу и одновременно убедиться, что она и все её диски — настоящие, железные, а не картонные.

          То, что поначалу из публики никто выйти не захочет, не должно застать организаторов врасплох.

          Соответственно, для затравки из рядов зрителей нужно будет выйти двум-трём заранее подготовленным атлетам. Они должны изобразить на помосте увлечённое ознакомление с инвентарём, а также продемонстрировать в разной степени техничное обращение со штангой всё возрастающего веса.

          Когда же на помост потянутся настоящие зрители, ассистенты на помосте, в обязанность которых входит подготовка снаряда к подъёму, должны сразу начать внимательно следить за правильностью сборки снаряда, врач соревнований должен подойти к помосту и приготовиться к оказанию помощи, охрана должна возвращать на трибуны недостаточно трезвых проверяльщиков.

          Одним из условий проверки соревновательного оборудования можно поставить неуменьшение веса собранной штанги — тогда вся проверка зрителями вряд ли займёт более десяти-пятнадцати минут.

          По итогам проверки организаторы могут выбрать сильнейшего из зрителей и предложить ему поучаствовать в соревновании за определённый гонорар — конечно, если данный зритель настоящий (ведь подставные зрители уже и без того оплачены). Если зритель согласится, то ему объяснят его обязанности и права и пригласят на разминку за кулисы.

          На соревнованиях тяжелоатлетов, как известно, подъёмы штанги предваряются заказом весов. Эти веса на привычных нам любительских соревнованиях атлеты заказывают, исходя из индивидуальных интересов.

          На описываемых же соревнованиях в целях повышения их привлекательности, в целях усиления их драматизма веса должны заказываться большей частью одного уровня, то есть тут не должно быть такого, что один атлет закончил соревнования, а другой навесил на снаряд ещё десять-пятнадцать килограммов, как Варданян или Сулейманоглу, и вышел его поднимать.

          Также не должно быть на описываемых соревнованиях и нулевых оценок. Они недопустимы с двух позиций.

          Первая: при двоих участниках "баранка" одного сразу ликвидирует сами соревнования, в чём публика окажется сильно разочарована — а последнее крайне нежелательно.

          Вторая позиция: на описываемых соревнованиях атлеты будут почти не ограничены в количестве попыток (за десять-пятнадцать подходов к околопредельному весу можно вообще полностью выдохнуться), и им поэтому следует начинать своё выступление с совершенно ещё разминочных, безобидных весов, с 80-85% от предела.

          Итак, в первой половине попыток атлетам нужно идти вровень друг с другом, то есть сильнейший атлет должен подлаживаться под слабейшего, играть с ним в "поддавки".

          Только в этом случае у публики будет сформировано должное уважение к происходящему, только в этом случае выигрыш сильнейшего атлета, пусть даже и с большим преимуществом, будет восприниматься как спортивный подвиг, а не как избиение слабейшего.

          Ещё раз: первая часть соревнований должна убедить публику, что подъём больших весов — дело очень серьёзное, что поднимать значительные веса тяжело всем, в том числе и будущему победителю (для чего, кстати, можно даже симулировать получение лёгких травм или обмороков от "придушения штангой").

          Именно во время этой первой половины попыток представители соперничающих сторон и должны выступать перед публикой наиболее усердно со своими ироничными или ругательными комментариями и прогнозами.

          Лишь во второй половине попыток атлеты должны начать проявлять свою истинную силу, то бишь только тут должна наступать честная борьба (впрочем, если соревнования серийные, с матчами-реваншами, то цирк придётся не прекращать до самого конца серии).

          Какой надлежит быть церемонии награждения победителя? Этого я, увы, точно не знаю — её нужно выбрать самим организаторам. Подойдёт, наверное, и пьедестал почёта, и награждение кубками или лентами через плечо, вручение банковских чеков или конвертов с деньгами.

          Главное, как отмечалось — это чтобы перед закрытием соревнований не начались песни-пляски-хороводы.

          Завершать же соревнования, понятно, должны интервью с побеждёнными и с победителем. Задача этих интервью — сообщить публике что-нибудь, с одной стороны, спортивное (то есть, например, выразить уважение к сопернику, удивление его силой и т.д.), а другой стороны, что-нибудь скандальное (то есть, например, сказать, что соперник всё равно слабоват, перспектив у него нет и пр.)

          Я прекрасно представляю себе, насколько крамольные — с точки зрения нынешнего любительского спорта — вещи предлагаю в этом тексте.

          Ряд обсуждений, прошедших на одном из наиболее популярных форумов силовой направленности в Рунете, показал, что современные атлеты, воспитанные на любительских, на олимпийских принципах, в большинстве своём проявляют весьма значительную агрессию по отношению к тем, кто уже сегодня начал устраивать для публики силовые шоу, "цирк".

          Атлеты-любители привыкли в своей среде к искренности и к честности, а потому совершенно нетерпимо относятся к рассчитанным на профанов (из каковых в основном и состоит зрительская масса) и оттого, увы, не всегда обоснованным, не всегда правдивым заявлениям шоуменов типа Дикуля, Турчинского-Динамита, Курицына-Невского и др. (нетерпимость любителей доходит иной раз даже до обещаний набить кое-кому из шоуменов морду).

          Однако оправдана ли эта позиция любителей?

          На мой взгляд, нет. Любителям надо понять, что шоумены нисколько не вторгаются в их епархию — хотя, видимость этого и впрямь имеет место.

          Но всё дело в том, что заявления и выступления шоуменов происходят не в среде любителей и не по правилам любителей. Соответственно, к деятельности шоуменов не следует подходить с любительскими мерками, не следует искать в ней честность, не следует ждать от шоуменов готовности доказывать свои слова делом.

          Шоумены практикуют принципиально иной подход. Они, общающиеся в первую очередь с широкой публикой и потому вынужденные быть для неё понятными, не могут долго ей объяснять, что та сила, которую они, шоумены, реально способны проявить, уже достаточно велика, чтобы заслужить уважение.

          Публика плохо поймёт разъяснения типа "Валентин Дикуль очень силён для своих пятидесяти двух лет, он может выполнить норматив мастера спорта по силовому троеборью".

          Публика сперва попробует врубиться и задаст парочку вопросов типа "мастер спорта — это очень круто?" и "много ли, вообще, существует атлетов, которые превосходят Дикуля?", а затем, когда окажется, что на эти вопросы коротко и, одновременно, корректно не ответишь, просто заскучает, потеряет интерес к теме.

          Поэтому ради привлечения внимания публики, ради облегчения понимания ею происходящего на сцене шоумены вынуждены преувеличивать свои достижения, представляя их вообще не имеющими мировых аналогов, а также завышая свой возраст (например, Валентину Дикулю на момент установления им "рекордов" перед комиссией "Книги рекордов Гиннеса" в 1999 году было вовсе не шестьдесят два года, как он утверждал, а на десять лет меньше — В.И.Дикуль родился не в 1938 году, а 3 апреля 1948 года) и рассказывая о вымышленных тяжёлых травмах, последствия которых он героически преодолел (тот же самый В.И.Дикуль, как широко известно в цирковой среде, никогда не ломал себе позвоночник и никогда не лежал парализованным).

          Все эти вещи совершенно нормальны для шоумена и к ним не надо подходить серьёзно, к ним не надо подходить с мерками любительского пауэрлифтинга — "а пусть, мол, Дикуль докажет свою рекордную силу, пусть продемонстрирует свои результаты на официальных соревнованиях".

          Шоу, цирк — это не официальные соревнования. В цирке всегда где-нибудь припрятаны картонные гири — хотя бы на тот случай, что артист заболеет и не сможет выступать в полную силу. Но само выступление должно происходить всегда, "show must go on", публику нельзя разочаровывать.

          Это ведь лишь атлету-любителю можно заболеть, забаранить, выступить хуже, чем предполагалось и пр. Для любителя все эти случаи — огорчения или трагедии, потеря времени и т.д., для шоумена же — полные катастрофы, после которых он рискует навсегда лишиться благосклонности зрителей или нанимателей.

          Так что любителям не надо нападать на шоуменов и на их шоу — как с целью публичного разоблачения, так и с целью набития морд.

          Напротив, любителям нужно всемерно поддерживать шоуменов, подыгрывать им: да, мол, всё так и есть — Валентин Иванович Дикуль велик и непревосходим, поскольку владеет особыми, древними цирковыми секретами накачки силы (то, что особенность этих секретов людям осведомлённым хорошо известна — картонность штанг, надутость блинов воздухом, лошистость журналистов и т.п. — добавлять совсем необязательно).

          Такое сотрудничество даст только положительные плоды: народ узнает от шоумена про силовые виды спорта и в какой-то мере ими заинтересуется, а шоумен, в свою очередь, получит подкрепление своей репутации от коллег-любителей.

          Ещё раз: не нужно ссориться с шоуменами — это нам, любителям, ничем не поможет; надо дружить с шоуменами — это, напротив, поможет нам, любителям, оставить после себя хоть каких-то спортивных потомков, последователей.

          Предвижу, что с моими увещеваниями многие не согласятся, особенно в пауэрлифтерской среде.

          Понимаю: этих ребят ещё не проняло, они ещё не осознали всей трагичности той ситуации, в которой сегодня находится силовой спорт. К тому же сегодня пауэрлифтинг в России переживает даже подъём.

          Но вот что касается моей родной тяжёлой атлетики, то её, тяжёлую атлетику, народ всё больше и больше забывает. Очень боюсь, что скоро уровень популярности (допустимо ли тут даже само данное слово — "популярность"?) тяжёлой атлетики сравняется с уровнем популярности стрелкового либо парусного спорта.

          А ведь тяжёлая атлетика — это по-настоящему силовой, мужской вид спорта: в ней, в отличие от того же пауэрлифтинга, почти невозможны фокусы с экипировкой (в тяжёлой атлетике единственным накопителем энергии — да и то совершенно несопоставимым по своему потенциалу с жимовыми майками, коленными бинтами, комбезами и эректорами лифтёров — является лишь чрезмерно мягкий и эластичный гриф некоторых зарубежных штанг).

          К сожалению, люди в большинстве своём не понимают, не хотят понять, поверить, что силовому спорту скоро может настать конец. Люди то ли ленятся, то ли страшатся оглядеться вокруг и трезво оценить неумолимо ухудшающуюся обстановку.

          Вместо этого они предпочитают убаюкивать себя разного рода отговорками, надеждами на лучшее и преувеличением всё более и более редких успехов. Между тем массовость силового спорта у нас давно уже ушла в прошлое, а ведь массовость — это основа развития.

          Как же нам завлечь в пустующие спортзалы городскую молодёжь (про сельскую молодёжь нечего уже и вспоминать, поскольку она почти исчезла)? Что может отвлечь хотя бы какую-то часть ребят от наркотиков, подворотен и уродских, всё более и более голубеющих танцулек-дискотек?

          Ответ на этот вопрос я могу предложить только один: спорт. Не физкультура — физкультура нормально покатит и под пивко, и с сигареткой в зубах, и в подворотне под плеер — а именно требующий почти полной самоотдачи спорт, силовой спорт.

          Но современный силовой спорт в своей видимой широкой публике, то есть соревновательной, части неинтересен, заформализирован, оторван от народа.

          Это, безусловно, является следствием того, что силовой спорт у нас сильнейшим образом забюрократизирован сам по себе — ведь в спорткомитетах сидят в основном занятые лишь собой дяди, в задачи которых в первую очередь входит составление угодных начальству невнятных отчётов.

          Этим дядям глубоко наплевать на развитие спорта, они привыкли плыть по течению, эксплуатировать окружающую их среду, присваивать себе её плоды — типа достижений отдельных энтузиастов. Эти дяди абсолютно спокойны за свою судьбу, поскольку знают, что если силовой спорт вдруг однажды скончается, исчезнет, то им, дядям, всё равно будет подыскано какое-нибудь тёплое местечко.

          Современные атлеты-любители являются, увы, воспитанниками данной системы организации спорта, они фактически (то есть не на словах, а на деле) согласны с ней, и тоже привыкли рассчитывать в плане долгосрочных перспектив своего спорта не столько на собственные силы, сколько на неожиданные подарки судьбы, на чьи-то чужие усилия, на русский "авось".

          Однако практика показывает, что надеяться уже особо не на что.

          Повторяю: реальная численность людей, занимающихся силовыми видами спорта, упала у нас в стране в несколько раз (а если отталкиваться от того числа занимающихся тяжёлой атлетикой, которое фигурировало в былые времена в отчётах спортивных чиновников, то оно уменьшилось аж в несколько десятков раз), и падение это продолжается.

          Интерес публики и средств массовой информации к силовым видам спорта практически иссяк (центральные телеканалы уже давным-давно перестали показывать чемпионаты по тяжёлой атлетике), а те меры, которыми чиновники от спорта пытаются вернуть внимание телевизионщиков, неэффективны (точнее, просто дефективны).

          Немногочисленные же энтузиасты силового спорта в большинстве своём не могут придумать ничего лучшего, чем кидаться на шоуменов и друг на друга по самым нестоящим поводам.

          Примером тут может служить цикл разоблачительных публикаций Александра Краснопёрова (Хаммера). Хаммер, несомненно, искренне озабочен проблемами силового спорта (см. его http://atletizm.by.ru) и одной из главных помех его развитию считает шоуменство Валентина Дикуля, Игоря Петрухина, Михаила Дьяконова, Александра Курицына-Невского, Владимира Дубинина и прочих, как он их называет, "дутиков".

          Если верить Хаммеру, то главное для спорта — это честность, честность и ещё раз честность в заявлениях атлетов. Будет, типа, честность — будет и расцвет спорта.

          Однако, как показывает многолетняя послереволюционная практика советского силового спорта, сие далеко не так: честности, равенства, олимпизма, размеренности, массовости в нём очень сильно прибавилось по сравнению с дореволюционным цирковым, балаганным спортом, но популярность его от этого просто катастрофически упала.

          (На всякий случай уточню, что массовость не является синонимом популярности: в СССР имелись чрезвычайно массовые организации типа КПСС или ВЛКСМ, которые были тем не менее весьма непопулярны, нелюбимы народом.)

          Ещё раз: современная концепция силовых соревнований неверна, она страдает излишним либерализмом, некритично позаимствованным у олимпийского движения. Олимпизм, благородство (на самом деле — ложное) всеобщего спортивного равенства, великодушное разрешение стартовать в соревнованиях чуть ли не всем желающим приводят к совершенно избыточной массовости соревнующихся и, соответственно, к занудливости их чрезвычайно однообразных — с точки зрения публики — выступлений. Все эти вещи в итоге фактически убивают силовой спорт, убивают всякий интерес к нему публики, значительную часть которой составляет молодёжь, дети — потенциальные новые спортсмены.

          Поэтому с современной концепцией проведения публичных соревнований надо кончать. И чем быстрее — тем лучше.

[на главную страницу]