В.И.Белокопытов

          Имя Александра Курынова ¹, заслуженного мастера спорта, чемпиона мира и Олимпийских игр, широко известно в нашей стране и за рубежом. Начиная с Олимпиады в Риме, Александр во всех поединках на первенствах мира побеждал соперников, приумножая славу советского спорта. Книга журналиста В.Белокопытова повествует о жарких схватках на помосте Рима, о победе Курынова над прославленным американским штангистом Томми Коно. Через восприятие советских спортсменов автор знакомит читателя с жизнью и достопримечательностями столиц различных государств.

          В книге "Рыцарь "железной игры"" показаны первые шаги Курынова в спорте, его разочарования, сомнения и работа тренера В.А.Павлова — вдумчивого педагога, наставника и воспитателя, разгадавшего в Курынове незаурядного спортсмена и сумевшего привить ему любовь к спорту.

          Звучит "Богатырская симфония" Бородина. Слушатели сидят в глубокой задумчивости и мысленно рисуют картины, созвучные их сердцам и мечтам. Музыка пробуждает благородные чувства, зовёт к светлому и прекрасному. Но вот допели мелодию струны, смолк последний звук. Минутную тишину разрывает гром аплодисментов, несутся крики: "Браво, брависсимо!"

          Эти же самые слова скандировали страстные итальянцы и в "Палаццето делла спорт", когда финальный "концерт" мастеров "железной игры" блестяще довершили своими выступлениями Александр Курынов, Аркадий Воробьёв и Юрий Власов.

          Две, казалось бы, разные картины, но прислушайтесь, приглядитесь внимательнее. У музыкантов и штангистов есть что-то общее. Если музыканты средствами своего искусства создают прекрасный образ, зовущий нас к заветным идеалам будущего, пробуждают в людях лучшие чувства, возвеличивают их силу и разум, то штангисты в игре с металлом сами являются воплощением могущества и красоты человека. Сверкающая штанга холодна и мертва, но в руках силачей она словно оживает, как инструмент в руках музыканта. Кажется, это герои древней Эллады, перешагнув тысячелетия, выходят на помост и показывают своё мастерство.

          Выступление советских штангистов, подобно "Богатырской симфонии", прозвучало в древнем Риме сочно и ярко. Но, прежде чем попасть в Вечный город, олимпийцы прошли сквозь бурю битв.

          ...Зал был заполнен так, что яблоку негде упасть. Ещё бы! На помост выходили тяжелоатлеты, приехавшие в город Ленина из разных уголков страны: с Волги и Урала, из Украины и Сибири. Чемпионат СССР был в самом разгаре. Кто же из участников встанет на высшую ступень пьедестала почёта, кто получит медаль чемпиона и путёвку в Рим?

          Уже покинули помост спортсмены лёгкого веса. Ленинградцы с нетерпением ожидали выступления своего земляка Фёдора Богдановского. И вот герой Мельбурна вышел на сцену. Зал зашумел, как улей. Фёдор неторопливо подошёл к штанге. На минуту шум затих. Мгновение — снаряд оказался на груди спортсмена, ещё усилие — и штанга застыла на выпрямленных кверху руках. Вспыхнули лампочки судейской системы: вес взят.

          — Жми, Федя! — не выдержал кто-то из болельщиков.

          Подбадриваемый земляками, Фёдор легко и чётко поднимал один вес за другим. Богдановский был собран, полон желания выиграть поединок с казанцем Александром Курыновым. Победа открывала Фёдору "зелёную улицу" в лазурную Италию. А там должна была состояться его новая встреча с Томми Коно, которого Богдановский до сих пор не смог победить.

          Сделаны три первых подхода к снаряду. Богдановский опережал Курынова на пять килограммов.

          Среднее качество — объём 1,5 Мбт

          Казалось, парень с берегов Волги должен волноваться, но он был на удивление спокоен. Откинувшись в кресле, Александр Курынов отдыхал, ожидая вызова на помост. Изредка он ловил на себе взгляды Богдановского. Спокойствие волжанина, видимо, тревожило Фёдора. Уже не в первый раз они вели между собой спор, и Фёдор отлично помнил, как нервничал Александр раньше, но теперь... что же такое с ним произошло?

          Именно тогда в Ленинграде Александр Курынов понял, что, кроме силы и ловкости, штангисту нужно ещё умение управлять собой. Умение "излить" на штангу всю свою злость, когда это нужно, а если требуется иной настрой — подойти к снаряду спокойно, расчётливо. И это управление собой — большое искусство.

          Встречаясь с Фёдором, Александр прежде терялся, как школьник, которому предстояло выступить перед широкой аудиторией. Теперь же Курынов меньше думал о соревнованиях, старался забыться. И только в тот момент, когда выходил на помост, преображался: становился собранным, сосредоточенным.

          Вот выполнено второе движение троеборья — рывок. Оно не внесло больших перемен в соотношение сил: по-прежнему лидировал Фёдор Богдановский. Всё должно было решить последнее движение: толчок.

          Первым к штанге весом 155 килограммов подошёл Александр. Болельщики, сдержанно встречавшие его в начале состязания, зааплодировали красиво сложённому парню: теперь они увидели в нём смелого и сильного бойца. Крепко обхватив гриф штанги, волжанин легко взял снаряд на грудь, а потом мощным движением поднял над головой. Фёдор зафиксировал такой же вес, а затем поднял десятипудовую штангу. Но 162,5 килограмма, которые давали ему победу, оказались Фёдору не под силу. Его окончательный результат в сумме троеборья составил 420 килограммов. Превысить этот результат трудно, очень трудно. Теперь на многопудовой штанге каждый килограмм был таким неподъёмным...

          Наступил кульминационный момент. Фёдор уже вышел из игры и теперь лишь ждал, сумеет ли соперник осилить штангу, потяжелевшую ещё на пять килограммов. Толкнув её, студент из Казани набрал бы в сумме трёх движений столько же, сколько и Богдановский. Но это означало бы для Александра победу, поскольку он был легче Фёдора. Тянулись томительные минуты ожидания и для спортсменов, и для болельщиков. Чем же закончится этот захватывающий поединок?

          На штангу установили 165 килограммов. Александр стремительно подошёл к снаряду. Начал поднимать штангу... и не взял её даже на грудь. Грохоту рухнувшего снаряда вторил вздох всего зала. Неужели всё кончено? Ведь остался лишь один подход и совсем маленькая надежда.

          У Курынова тревожно забилось сердце. "Тише, тише, спокойнее, спокойнее", — повелевал голос разума. И вот уже ровнее стало дыхание, реже удары сердца. Курынов прошёлся по сцене. До чего же удивительное состояние бывает у людей: казалось бы, Александра целиком должна была захватить лишь одна цель — холодная штанга, а он словно забыл о ней и спокойно стоял у помоста, рассматривал лозунги. Штангисты такое состояние называют "настройка". Спортсмен готовит себя к штурму, ждёт того момента, когда внутренний голос подскажет ему: "Иди, настало время!"

          Александр взошёл на помост. Удивительно спокойно взялся за гриф. Усилие — и штанга на груди, ещё усилие — и она поднята. Судьи дали команду: "Опустить". Но Курынову от переполнившей его радости не хотелось опускать тяжёлый снаряд, сделавший его чемпионом. Открылась дорога в Рим, к Олимпу!

          Кто из нас не помнит уроков по истории, когда учитель рассказывал о подвигах героев древней Эллады, о спортивных состязаниях, которые проводились в долине реки Алфей? Как же было положено начало Олимпийским играм?

          До наших дней дошло много легенд и сказаний, повествующих о зарождении этого увлекательного зрелища. По одной из них, Олимпийские игры начал проводить сын Зевса Геракл, когда одолел Авгия, царя Элиды. Празднуя эту победу, Геракл устроил состязания в беге между четырьмя своими братьями. Победителя бега он увенчал оливковой ветвью. Интересна в этой легенде следующая деталь: Геракл сам выбрал дорожку для бега и определил её в 600 ступней или, по-гречески, стадий. Эта длина дорожки, равная 122,27 метра, стала стандартной длиною стадиона.

          Другая легенда повествует о том, что олимпийские состязания впервые были проведены самим Зевсом, главным богом Олимпа. Победив в борьбе за владычество над миром своего отца Хроноса, он устроил празднества, во время которых состязались бегуны.

          Зарождение получивших мировую известность соревнований связывают ещё и с именем юного героя Пелопса. Он долго странствовал по свету и наконец попал в Пису, где в то время царствовал сын бога войны Ареса Эномай, имевший дочь удивительной красоты, Гипподамию. Однажды некий мудрец предсказал Эномаю: царь Писы погибнет, как только его дочь выйдет замуж.

          "Кони мои быстры, словно ветер, — решил Эномай, — пусть всякий, кто захочет стать женихом дочери, состязается со мной в гонках на колесницах". И немало смельчаков, пленённых красотой Гипподамии, сложили свои буйные головы. Тем не менее, на соревнования с Эномаем выходили всё новые и новые юноши.

          Юная Гипподамия пришлась по сердцу и Пелопсу, и он тоже вызвал Эномая на состязание. Бросая вызов царю, Пелопс понимал, что быстроногих коней Эномая обогнать невозможно, и потому пошёл на хитрость: подкупил Миртилоса, возничего Эномая, пообещав ему полцарства после победы. Миртилос согласился помочь Пелопсу. Перед самой гонкой он вынул из оси колесницы Эномая удерживавшие колёса бронзовые чеки и заменил их восковыми. Во время гонки втулки колёс за счёт трения нагрели ось, восковые чеки растаяли, и в конце концов колёса слетели с оси. Пелопс победил. Он женился на Гипподамии, а в честь своей победы, одержанной в Олимпии, решил устраивать спортивные соревнования.

          Как бы там ни было с легендами о возникновения Олимпиад, точно известно одно: первые Олимпийские игры состоялись в 776 году до нашей эры. Каждый четвёртый год в Олимпию съезжались атлеты со всех концов Греции, а позже ещё из Италии и Египта. Игры знаменовали собой мир и спокойствие. Три месяца длилось священное перемирие, и всякого, кто пытался поднять оружие на другого, сурово наказывали. Не эта ли гуманистическая идея Олимпийских игр побудила людей много веков спустя возобновить олимпийские состязания? Прошли столетия, пало могущество древней Эллады, её покорил Рим, и олимпийское движение постепенно потеряло прежний размах на фоне диких и кровавых зрелищ римского Колизея. Пышные празднества и бои гладиаторов стали главной забавой рабовладельцев. И когда в 394 году новой эры римский император Феодосий I запретил Олимпийские игры, это печальное событие, по сути дела, осталось незамеченным.

          Шли века. Пламя олимпийского огня уже не полыхало над стадионами, не слышались клятвы спортсменов. И только на рубеже XX века, в 1896 году, благодаря усилиям французского педагога барона де Кубертена, атлетам снова удалось зажечь олимпийский огонь, провести состязания, подобные древнегреческим. С этого года каждый високосный год устраиваются Олимпиады. Правда, в двадцатом веке священный обычай древних греков — не бряцать оружием в олимпийский год — соблюдался далеко не всегда. Зловещий грохот пушек трижды срывал олимпийские торжества. В 1916 году VI Олимпийские игры должны были состояться в кайзеровской Германии. Но страна-организатор сама разрушила надежды людей, развязав кровавую бойню. Кроме того — опять же по вине Германии — были перечёркнуты Олимпийские игры 1940 и 1944 годов.

          После Второй мировой войны пришёл период мирных дней и Олимпиад. Впервые приняв участие в Олимпийских играх в 1952 году в Хельсинки, советские спортсмены одержали блестящую победу, набрав в неофициальном зачёте столько же очков, сколько и спортсмены Соединённых Штатов Америки. А потом была победа в Мельбурне. И вот наконец Рим, XVII Олимпийские игры.

          Утром 12 августа 1960 года на торжественной церемонии, состоявшейся в Олимпии, где когда-то за много столетий до нашей эры бушевали спортивные страсти, известная греческая драматическая актриса Алека Катзели обратилась к богу Зевсу за символическим разрешением зажечь огонь для благородного соревнования — "мирных игр народов всего мира". На старинном стадионе она с помощью вогнутого зеркала лучами солнца воспламенила светильник. Девушки, одетые в лёгкие белые туники, как и в далёкую старину, пели ритуальные гимны. Олимпийский огонь перенесли в глиняной чаше на беломраморный алтарь, где от него зажгли факел. 362 бегуна несли факел из Олимпии в Афины, прежде чем он оказался на борту парусного корабля "Америго Веспуччи". Потом бегуны снова понесли факел — но уже по итальянской земле.

          Из рук в руки передают спортсмены факел, всё приближая и приближая его к месту назначения. Пройдёт несколько дней, и от этого факела на стадионе вспыхнет огонь всемирных игр. Но пока олимпийский факел держит свой путь, вернёмся к нашему герою, штангисту Александру Курынову.

          Александр вместе с другими тяжелоатлетами, которые получили право защищать честь нашей страны в Риме, жил на Рижском взморье; купался, тренировался, отдыхал. Морской воздух, подобно роднику, придавал нашим богатырям свежесть и силу. Любо-дорого было смотреть, как Юрий Власов играючи поднимал двенадцатипудовую штангу, как упорно, с увлечением тренировался ветеран сборной страны Аркадий Воробьёв.

          Работал с железом и Александр. Теперь он то и дело поднимал штангу весом 170 килограммов, а ведь это было выше мирового рекорда. Тысяча килограммов груза — богатырю этого мало для одной тренировки. Нагрузка всё увеличивалась. Руководители команды внимательно следили за тренировками спортсменов: анализировали, помогали исправлять ошибки, экспериментировали... Одним словом, Рижское взморье было преддверием Олимпиады. И штангист, зарекомендовавший себя сильнейшим, получал право выйти на помост в Риме. У каждого спортсмена имелся, если можно так выразиться, дублёр. У Александра им являлся Фёдор Богдановский. Фёдор был опытнее, и Саша, зная силу Фёдора, старался во всём оказываться первым.

          Спортсмены прошли горнила первых испытаний. Тренеры — люди с большим опытом выступлений на помосте — долго думали, прежде чем определить состав команды. Их тревожила забота: надо было как-то перехитрить своих коллег из зарубежных стран, преподнести им "сюрприз". Тренеры — это штаб, готовящий сражение, и надо было всё предусмотреть, чтобы не проиграть его. И вот наконец тренеры решили: честь страны Советов на Олимпийских играх в Риме должны защищать Евгений Минаев, Виктор Бушуев, Александр Курынов, Рудольф Плюкфельдер, Аркадий Воробьёв, Трофим Ломакин и Юрий Власов.

          Но куда же делся штангист легчайшего веса Владимир Стогов? К сожалению, Владимир Стогов, показывавший прежде прекрасные результаты, на сей раз был не в форме и вряд ли смог бы конкурировать с американским тяжелоатлетом Чарльзом Винчи. Ведь тот выступал, по сути дела, у себя дома — Винчи по происхождению итальянец, а дома, как известно, и стены помогают. Наши тренеры после долгих раздумий решили не заявлять участника в легчайшей весовой категории, но зато выставить в полутяжёлом весе двух ветеранов сборной: Аркадия Воробьёва и Трофима Ломакина. Насколько тренеры оказались правы, стало известно потом. Чарльз Винчи выступил очень хорошо, набрав в сумме трёх движений 345 килограммов. Он был явно сильнее других штангистов в своей весовой категории. А что же сделали два наших ветерана? Ведя борьбу между собой, они показали отличные килограммы: Аркадий превысил в троеборье мировой рекорд, набрав 472,5 килограмма, и занял первое место. А Трофим получил серебряную медаль.

          Август — последний месяц лета. Хорошо в это время быть у моря. Воздух чист и прозрачен. Он напоён ароматом трав и цветов. Кажется, земля дышит полной грудью и не может надышаться. Она как бы чувствует, что скоро с моря подуют холодные ветры, пожухнет трава, поблёкнут цветы, сбросят свой наряд деревья, придёт пора увядания.

          Александр любил после тренировок купаться в море, лежать вместе с товарищами на горячем песке и слушать рассказы бывалых атлетов, объездивших чуть ли не полсвета. Ведь Саша был в команде новичком, а, например, Аркадий Воробьёв спорил с американскими штангистами ещё на Олимпиаде в Хельсинки. И, конечно, в минуты душевных бесед от него можно было услышать много интересного: рассказы и о городах, и о зарубежных нравах, и о спортсменах-соперниках. На этот раз говорили о будущем сопернике Курынова, о "железном гавайце" Томми (Тамио) Коно, о его спортивном долголетии, о его неувядающей силе. Хотя Саша много читал про Коно и один раз даже имел удовольствие состязаться с ним, он был весь внимание.

          Аркадий Воробьёв как бы размышлял вслух.

          — Успехи Томми Коно объясняют по-разному: одни думают, что ему просто чаще, чем другим, улыбается фортуна, другие считают, что у Коно есть какой-то секрет тренировок. На мой взгляд, всё это вздор. Да, Томми бывал на грани поражения и как бы чудом уходил от него. Но это совсем не значит, что ему везло за счёт неудач соперников. Нет, Коно редкий по своему трудолюбию и упорству спортсмен. Он, пожалуй, даже педантичен: пропустить тренировку в назначенный час для него немыслимо.

          На высокий лоб Аркадия Никитовича набежали морщинки. Казалось, он найдёт ключик и откроет тайный ларец, скрывающий секрет "железного гавайца".

          — У нас есть сильные ребята, — продолжал Аркадий, — которые могли бы блистать на помосте не хуже, чем Коно, но им не хватает собранности, трудолюбия. Томми же — сама энергия, он всегда твёрдо, неуклонно идёт к цели. Потому-то его и прозвали "железным гавайцем". Это, братцы, о многом говорит. Но Томми опасен для конкурента не только силой. Он уже много лет выступает на больших помостах, приобрёл опыт, присмотрелся к соперникам, научился разгадывать их состояние. Если он увидит, что его соперник волнуется, нервничает, Коно старается быть спокойным, и это ему удаётся. Громкие титулы чемпиона Олимпийских игр и мира, ледяное спокойствие — всё это подавляет его конкурентов, те не выдерживают борьбы и срываются. Психологическое превосходство — это, пожалуй, главный, решающий фактор в состязании равных по физической силе спортсменов. Федя Богдановский на тренировках добивается отличных результатов, но на помосте рядом с Коно как-то блёкнет: нервы не выдерживают. А случается только Коно и ему выступать в разных весовых категориях, как наш Фёдор сразу выходит победителем. Вот и в Мельбурне так было.

          Потом разговор свернул на другую тему, а Александр лежал и думал, насколько прав Аркадий. Ведь только нервы и подвели Фёдора Богдановского на недавнем первенстве. Окажись они более крепкими, может быть, и не лежать бы ему, Александру, сейчас у моря на горячем песке...

          Мысли захлёстывали одна другую. "Ах, Аркаша, какой же хитрый ты нашёл ко мне подход, как незаметно стал воспитывать... Да, тебе как никому другому в команде известна роль психологической борьбы на помосте, ведь ты — врач. Что же, я запомню твоё напутствие и постараюсь бороться с Коно его же оружием..."

          Быстро пролетели дни тренировочных сборов. Снова Москва. Она встретила штангистов хмурыми, низко плывшими над землёй тучами, моросящим дождём.

          — Эх, как недостаёт солнышка взморья, — заметил как-то после тренировки Виктор Бушуев.

          — Не волнуйся, Витя, в Риме оно ещё напечёт тебе голову, — пошутил Юрий Власов.

          Представители многих видов спорта уже уехали в Рим, пришёл черёд отправляться в путь и самым сильным. Двадцать третьего августа воздушный лайнер ИЛ-18 принял на борт советских штангистов. Блестела от дождя дорожка. Взметая водяную пыль, самолёт нёсся по бетону. Сто, двести, пятьсот метров разбега — и машина, слегка покачиваясь, поплыла в вышине.

          "До свиданья, Москва, до скорой встречи, Олимпиада!" — думали спортсмены и мысленно представляли себе тот день, когда они вернутся в родные края. Хорошо бы возвратиться чемпионами, с золотыми медалями...

          Ребята мечтали, а быстрокрылый лайнер уносил их всё дальше и дальше от белокаменной столицы.

          Четыре часа беспосадочного полёта прошли незаметно. И вот уже под крылом Вечный город, где через два дня должен был быть зажжён олимпийский огонь. Разве можно остаться равнодушным в такой момент? Все невольно тянулись к окнам, чтобы увидеть красоты Рима с высоты птичьего полёта.

          Аэропорт остался позади. Спортсмены приехали в олимпийскую деревню. Стоял нестерпимый зной, солнце нещадно палило.

          — Я же говорил тебе, Витя, что будешь не рад солнцу, — подтрунивал над Бушуевым Юрий Власов. — Каково выступать в такой духоте?

          Ребята жадно вглядывались в незнакомый город, обменивались впечатлениями. Бывалый водитель быстро мчал их по шумным улицам в олимпийскую деревню.

          — Какое твой первое желание в Риме? — спросил Рудольф Плюкфельдер у Саши. Сибиряк и волжанин разместились в одной комнате.

          — Сначала хорошо бы окатиться холодной водицей, — улыбнулся Курынов. — Тогда, может, и появятся какие-нибудь желания...

          Прошёл ещё один день. Члены сборной СССР освоились и взялись за тренировки.

          — Работать будем с полной нагрузкой, — поставил ребятам задачу старший тренер советских штангистов Яков Григорьевич Куценко. — Думаю, сегодня на нашу тренировку пожалует сам Роберт Гофман, руководитель команды американцев. Гофман — хитрая лиса. Надо показать ему нашу силу.

          Яков Григорьевич не ошибся. Американский тренер пришёл посмотреть на советских парней. Он улыбался знакомым ребятам, хлопал их по плечу: "О'кей!" На Курынова Гофман поначалу не обратил никакого внимания, но когда тот толкнул штангу весом 170 килограммов, Боб Гофман подошёл к Куценко и спросил, кто такой этот парень.

          — Это противник вашего Томми Коно, его зовут Александр Курынов.

          — Курынов, Курынов... — тихо произнёс американец.

          Присматриваясь к упражнениям наших тяжелоатлетов — Курынова, Плюкфельдера, Воробьёва — Гофман становился всё серьёзнее и серьёзнее. Бравада и весёлая улыбка уже давно исчезли с его лица, а когда Юрий Власов толкнул двухсоткилограммовую штангу, Гофман схватился за голову и выскочил из тренировочного зала.

          Всё дело в том, что накануне Олимпиады Гофман не раз заявлял журналистам, что "готовит штангистов, которые прославят Америку на Олимпийских играх". Да, команда Гофмана, бесспорно, была самой сильной из тех, что когда-либо выставляла Америка. Целое созвездие мастеров помоста: Чарльз Винчи, Исаак Бёргер, Томми (Тамио) Коно, Джим Джордж, Джеймс Брэдфорд, Норберт Шеманский. И Боб Гофман заликовал, когда обнаружил в советской команде малоизвестных спортсменов. Разве могут дебютанты выдержать поединок с чемпионами?

          Горькое, горькое разочарование испытал американец. Именно никому не ведомые доселе атлеты заставили его схватиться за голову.

          И вот пришёл долгожданный торжественный день. 25 августа над стадионом вспыхнуло пламя — символ Олимпийских игр.

          Когда-то Некрасов написал об Италии такие строки:

          Был я недавно в стенах Ватикана,
          По Колизею две ночи бродил...

          Они подсказывали команде наших штангистов путь к одной из сокровищниц мирового художественного искусства и к древним развалинам грандиозного сооружения. От Колизея, то есть Колоссеума — знаменитого цирка Флавиев — веяло седой стариной. Перешагнувший в сегодня из античного мира, Колизей похож на вековой дуб: его палило солнце и трепали ветры, годы оставили метки и щербины на его лике, но он всё ещё крепок. Окидывая взором Колизей, Александр Курынов вспомнил историю: кровавые бои гладиаторов на огромной арене, схватки людей с дикими зверями, которых выпускали из подземных клеток.

          Побывали ребята и на развалинах Форума, на мраморных плитах которого римляне почтительно внимали Цицерону, в музее Капитолия полюбовались статуей Венеры Капитолийской и бюстом Микеланджело, созданным самим великим скульптором. Каждому хотелось сфотографироваться рядом с легендарной Капитолийской волчицей, которая, согласно преданию, вскормила Ромула и Рема — основателей Вечного города. Одним словом, Рим — это сама история.

          Но главным для наших ребят в олимпийском Риме были всё же спортивные зрелища: борьба на беговых дорожках, на спортивных площадках, в бассейнах.

          На открытии Олимпиада по стадиону одна за другой шли колонны спортсменов из разных стран. По традиции, первыми по олимпийской дорожке прошли греки. Но вот над стадионом заалел флаг нашей державы. Его нёс в одной руке самый сильный человек на Земле — Юрий Власов. Правда, тогда ещё мало кто имел представление о всей мощи Юрия. Но, увидев, как легко, без напряжения несёт знамя наш атлет, даже мало чему удивляющиеся спортивные журналисты с восхищением написали:

          "Советский богатырь на вытянутой руке держал развевавшийся над его головой флаг в строго перпендикулярном положении. На протяжении десяти минут его рука не дрогнула ни разу."

          В день открытия Олимпиады от Никиты Сергеевича Хрущёва, отплывшего от наших берегов с великой миссией в Америку, пришло послание к участникам Олимпийских игр.

          "Дорогие друзья! — сообщалось в послании. — От имени Правительства Советского Союза и от себя лично горячо приветствую вас, представителей сильной и жизнерадостной спортивной молодёжи мира...

          Олимпийский огонь зажигает в сердцах людей дух товарищества, зовёт к честному соревнованию, способствует укреплению дела мира..."

          Тёплое приветствие главы правительства воодушевило советских спортсменов. Многие из них совершили настоящий подвиг на Олимпийских играх в Риме.

          Кончилось красивое зрелище парада, пришло время жарких схваток на беговой дорожке, на водной глади, у баскетбольных щитов. А штангисты по-прежнему проводили тренировки, знакомились с Вечным городом, "болели" за своих товарищей.

          — Трудно, очень трудно выразить все свои чувства, весь восторг, когда побеждал кто-нибудь из наших ребят или девушек, — вспоминает сегодня Александр. — Но мне особенно памятны два состязания. Первое: никто не ожидал, что в прыжках в высоту наши ребята добьются такого колоссального успеха.

          Прыжки в высоту всегда были "коронкой" американцев, они почти всегда одерживали победы в этом виде спорта. А на Олимпийские игры в Рим от Америки приехал Джон Томас по прозвищу "Чёрная ракета" — тот самый Томас, что накануне Олимпиады изумил спортивный мир невиданным прыжком на высоту 222 сантиметра. Разумеется, американцы считали, что золотую медаль в прыжках в высоту Джону Томасу можно выдать ещё до соревнования. Томас и сам разделял эту мысль: ведь он прыгал так высоко, как никто в мире.

          К сектору для прыжков в высоту было приковано внимание тысяч людей. Многие специально пришли посмотреть на Джона Томаса, высокого негра в белых трусах и майке, легко бравшего всё новые и новые высоты. А сектор постепенно пустел, прыгуны один за другим выходили из борьбы. Победитель прошлой Олимпиады Чарльз Дюмас уже сидел в сторонке: он сложил с себя олимпийский титул.

          — Я пришёл на стадион, — продолжает рассказ Курынов, — когда планка была установлена уже на высоте два метра. Народу набилось — как говорится, пушкой не пробьёшь. И всё же мне удалось сесть в проходе недалеко от сектора для прыжков.

          Прыгал Роберт Шавлакадзе. Разбег, отталкивание... и планка вместе со спортсменом упала на землю. Какая досада! Ведь на тренировках Роберт легко брал эту высоту. В повторной попытке Роберт исправил свою ошибку. Планку подняли ещё выше. Томас продолжал прыгать непринуждённо и красиво. Взять 210 сантиметров, казалось, не составляет для него никакого труда. Следующую высоту, 212 сантиметров, Томас даже пропустил. А наши парни — Виктор Большов, Роберт Шавлакадзе и Валерий Брумель — успешно преодолели её. Шёл захватывающий поединок трёх советских высотников с "Чёрной ракетой".

          Судьи поставили планку на высоте 214 сантиметров. Это на два сантиметра превышало олимпийский рекорд, установленный в Мельбурне Чарльзом Дюмасом. Томас тщательно готовился к прыжку. Над стадионом уже сгустились сумерки и площадку для прыжков ярко осветили прожекторы. При электрическом свете Джон казался ещё великолепнее. Вот он разбежался, оттолкнулся от земли — и чёрное тело взлетело над планкой. Но что это? Вместе с Томасом упала и планка! Джон недоумённо посмотрел на неё. Возбуждённые зрители повскакивали с мест и начали что-то кричать. Томас тут же пошёл в угол площадки — он хотел опять прыгнуть. Но судья остановил его: надо дождаться своей очереди. Роберту и Валерию высота в 214 сантиметров покорилась, взял её и Виктор Большов — но, к сожалению, только в третьей попытке. А что же Джон Томас? Во второй попытке он одолел высоту, но в его действиях уже не было прежней уверенности.

          Планку подняли ещё на два сантиметра. Роберт Шавлакадзе прохаживался вдоль сектора и было видно, что он волнуется. Ведь ему ещё никогда не приходилось преодолевать такой "космической" высоты. Но вот наш атлет остановился у ранее начертанной линии и приготовился к прыжку. Стадион замер. Один шаг, второй, третий... Атлет в красной майке мощно оттолкнулся от земли и... к бурному восторгу зрителей перелетел над планкой.

          Томас, Брумель и Большов в первой попытке прыгнули неудачно. После отдыха они вторично пошли на штурм двухсот четырнадцати сантиметров. И опять была неудача — но только для двоих: молодой Валерий Брумель взял этот барьер. Он был счастлив. У Виктора Большова и Джона Томаса в запасе оставалось по попытке. В третий раз сбив планку, Большов закончил соревнования. В груди же Томаса ещё теплилась надежда, но он был расстроен и теперь шёл на планку как-то неуверенно. Последний третий разбег и, увы, всё... Высота не покорилась американцу.

          Томас был повержен. И хотя ни Шавлакадзе, ни Брумелю не удалось поднять потолок мирового рекорда, они стали победителями: Роберт получил золотую, а Валерий — серебряную медали. Они одержали победу над самым сильным прыгуном мира.

          Один за другим поднимались на высшую ступеньку пьедестала почёта наши спортсмены. Побед было много, но из всех выделяется одна. Её одержал замечательный велогонщик Виктор Капитонов. Это оказалось сенсацией Олимпиады. Хозяева состязаний, итальянцы — мастера велосипедной езды. Они выходили победителями во всех заездах. Казалось, что они возьмут вообще всё золото в велосипедном спорте. И вдруг наш Виктор буквально заставил рыдать многих чувствительных итальянцев.

          Групповая гонка на 175 километров — одно из самых трудных велосипедных соревнований. Тут нужны выносливость, крепкие нервы и мощное, как мотор, сердце. Изнурительную дистанцию при римской жаре проходить было очень трудно. А тут ещё на шоссе то длинные спуски, то крутые, затяжные подъёмы. Ноги гонщиков, крутившие педали, словно вязли в какой-то густой глине. Но именно на одном из таких подъёмов Виктор Капитонов сделал ошеломляющий рывок. Богатый опыт гонок по горным дорогам очень пригодился Виктору. Рассекая плечами воздух, он как птица понёсся вперёд. Итальянский гонщик Ливио Траппе устремился в погоню. Вскоре Виктор и Ливио поехали вместе, поочерёдно лидируя. Разрыв между ними и гонщиками, ехавшими позади, был велик. Кто-то один — либо Виктор, либо Ливио — должен был получить золотую медаль, но кто? Лидеры прошли ещё круг и начали бурно финишировать. Капитонов первым промчался под плакатом с надписью "финиш" и радостно выбросил вверх правую руку. Однако трибуны молчали. Но почему? О ужас! Виктор неожиданно понял, что до заветного рубежа ему надо пройти ещё один круг. А в это время Траппе вихрем пронёсся мимо. Неужели всё потеряно? Догнать, во что бы то ни стало нужно было догнать итальянца... И с какой-то дьявольской силой Виктор налёг на педали. Его ноги заработали так, как будто и не было за плечами долгого пути. Виктор достал Траппе и они опять поехали вместе. Опытный итальянский гонщик старался прижимать Капитонова к обочине: он боялся нового рывка Виктора. До финиша оставались считанные метры. Оба спортсмена, склонившись к рулям, птицами понеслись вперёд. Виктор сделал поистине золотой рывок и первым пересёк линию финиша.

          На другой день все итальянские газеты писали о Викторе Капитонове, прославляя его силу и мужество.

          Радуясь победам, которые одерживали наши ребята и девушки, Александр частенько думал о себе, о поединке, который предстояло вести с Коно.

          И вот наступил долгожданный день. Теперь Саша уже сам должен был показать свои силу, ловкость и волю.

          7 сентября Олимпийские игры были уже в полном разгаре. В этот день в бой вступила наша тяжелоатлетическая дружина. Ребят переполняла решимость выиграть свои поединки: ведь в Хельсинки и Мельбурне, хотя и с небольшим преимуществом, в командном зачёте побеждали американские штангисты ².

          "Палаццето делла спорт" после того, как тяжелоатлеты сменили в нём баскетболистов, преобразился. Появился высокий помост, на котором штангистам предстояло показать своё мастерство. Первым из наших ребят держал экзамен Евгений Минаев. Ему пришлось вести борьбу с опасным соперником, победителем прошлой Олимпиады Исааком Бёргером.

          Исаак Бёргер — русоволосый жизнерадостный парень с добродушной улыбкой. На всех состязаниях, где Курынову доводилось выступать вместе с Бёргером, он видел американца в окружении молодых поклонниц. А на чемпионате мира в Швеции Бёргер до того разгулялся, что Бобу Гофману, главному тренеру американской команды, пришлось, не дожидаясь конца соревнований, отправить Исаака обратно за океан. Но, несмотря на легкомысленное поведение и беззаботность, Исаак Бёргер был одним из сильнейших атлетов мира. И все наши спортсмены немало поволновались во время поединка Евгения с Исааком.

          Поистине драматично сложилась борьба в рывке. На штанге установили вес 105 килограммов. Евгений свободно взял его. А Бёргер в первой попытке, уже подняв снаряд над головой, не смог его зафиксировать. Штанга рухнула на помост. Вторая попытка Бёргера — и снова неудача. Как болельщик Саша радовался успеху Евгения и неудаче Исаака. Но Яков Григорьевич Куценко, наш главный тренер, одёрнул Александра.

          — Ну чего ты прыгаешь? Если Бёргер получит "баранку", то газеты опять заведут свою обычную песню: "русскому, мол, просто повезло, роковая случайность помешала Бёргеру стать чемпионом". Побеждать, Саша, надо в борьбе.

          Яков Григорьевич был прав. Спортсмен только тогда получает истинное удовлетворение, когда одерживает верх над соперником в равном бою.

          Бёргер подошёл к штанге в третий раз. Александр отвернулся, чтобы никто не увидел его лица, а губы шептали: "Ну, возьми же, возьми!" Гром аплодисментов заставил Александра повернуться к помосту. Исаак стоял с поднятой над головой штангой. Поединок продолжился.

          Но в итоге Евгений Минаев всё-таки опередил Бёргера, закончив выступление с новым всесоюзным рекордом в троеборье — 372,5 килограмма, и первым из наших штангистов завоевал золотую медаль чемпиона. Евгения все обнимали и хлопали по плечам.

          — Наша первая ласточка, — разглядывая золотую медаль, повторял наш средневес Рудольф Плюкфельдер. — Пусть их будет ещё пять...

          В своей весовой категории Рудольф был главным претендентом на золотую медаль: ведь до Олимпиады он показывал такие результаты, каких не добивался ни один средневес мира. Однако Рудольфу не повезло — на одной из тренировок он растянул мышцы спины и не мог выйти на помост. Таким образом, из семи штангистов СССР на олимпийском помосте в Риме состязались только шесть ³.

          Восьмого сентября Виктор Бушуев в борьбе с тридцатью двумя соперниками выиграл для нашей команды вторую золотую медаль. А поздно вечером на помост вышел Александр Курынов.

          Его схватка с Томми Коно вызывала огромный интерес. Её ждали все любители "железной игры". У болельщиков было какое-то предчувствие сенсации. Утомлённые длительной борьбой штангистов, многие из них дремали. Но когда диктор объявил, что на помост выходят основные претенденты на золотую медаль, Томми Коно и Александр Курынов, болельщики оживились.

          "Железный гаваец", "непобедимый Геркулес" — именно такие эпитеты не сходили со страниц спортивной прессы мира многие годы, прославляя силу Томми Коно. Ни одному атлету мира не удавалось удерживать за собой звание сильнейшего на протяжении восьми лет. Обладая огромной силой воли, Коно действовал на противников ошеломляюще и с честью выходил из самых критических положений. И обожающие сенсации журналисты восторженно писали:

          "Томми снова совершил чудо! Уже почти проиграв, он всё же одержал блестящую победу".

          А как при этом горел Коно, какие усилия тратил он, оставаясь спокойным и расчётливым, когда, казалось, всё было потеряно, — их не интересовало.

          Тамио Коно, будучи по происхождению японцем, родился в столице штата Калифорния — Сакраменто, городе вечного лета, где круглый год можно купаться, загорать и тренироваться на открытом воздухе. А это большой плюс в сравнении с тренировками в зале. Затем судьба занесла Коно на Гавайские острова, в края ещё более тёплые. Отсюда он и вошёл в спорт, начав борьбу за мировое лидерство с Олимпиады в Хельсинки. Коно последовательно выступал в лёгком, полусреднем, среднем весах и никогда не знал поражений. Этот великий атлет был не только силён, но ещё и прекрасно сложён: он выиграл несколько крупных конкурсов красоты.

          Кроме того, Томми Коно показал себя настоящим спортсменом и замечательным товарищем. Советские мастера как-то незаметно сблизились с прославленным штангистом. Коно же, в свою очередь, питал глубокое уважение к нашим спортсменам, дорожил их дружбой. В 1956 году, когда группа тренеров, журналистов и руководителей олимпийской команды СССР возвращалась из Мельбурна и самолёт сделал посадку в Гонолулу, Коно по обычаю жителей Гавайских островов встретил советских друзей венком из живых цветов.

          На помосте Коно вёл себя скромно, не спешил расточать улыбки при успехе. Зрелый тактик, он никогда не расходовал энергию зря. И только в конце состязания, когда всё уже бывало решено в его пользу, Коно давал волю своим чувствам.

          Таким давно знал Томми Коно весь спортивный мир.

          И вот Коно вышел на помост. Рядом с ним оказался мало кому известный студент из Казани. Правда, незадолго до Олимпиады, в апреле, Александр Курынов на европейском форуме штангистов в Милане завоевал титул сильнейшего атлета полусреднего веса всего континента, и итальянская пресса тепло отозвалась о парне с берегов великой русской реки. Ему был вручён приз "Лучший спортсмен". Как же Александр проявит себя рядом с прославленным мастером?

          Курынов и Коно вышли на помост, когда все их соперники уже закончили состязание в жиме. Но борьба между двумя атлетами началась ещё задолго до этого момента. Соперники буквально играли друг у друга на нервах, оттягивая взвешивание до последних минут. Но вот Томми всё-таки встал на весы, а за ним взвешиваться пошёл и Курынов. Эту "схватку" выиграл Александр; он оказался легче на 700 граммов. Казалось бы, что могут решить граммы? Но в соревнованиях штангистов они часто приносят желанную победу. Тот же Томми Коно дважды выходил победителем во встречах с Фёдором Богдановским только потому, что оказывался чуть легче нашего атлета.

          У Коно с Богдановским был давний спор. И хотя Фёдор уступил путёвку в Рим Александру Курынову, дома он не сидел сложа руки. В то время, когда штангисты-олимпийцы готовились к схваткам на помосте, из Москвы пришла весть, что Фёдор Богдановский превысил два мировых рекорда, выжав штангу весом 140,5 кг, и набрал в сумме трёх движений 432,5 кг. Да, такой результат не мог оставить спокойными ни руководителей команды, ни самого Александра. Даже старший тренер Яков Григорьевич Куценко слегка засомневался: правильно ли он сделал, что включил в команду малоопытного штангиста и не предоставил Фёдору возможность ещё раз испытать силу в борьбе с Томми Коно? Впрочем, принимать новые решения было уже поздно. И потом, нужно же когда-нибудь начинать обстреливать молодёжь?

          Сам Курынов, узнав о достижениях Фёдора, решил дать Коно настоящий бой. Психологически Александр был отлично подготовлен к встрече. Ведь ещё в 1958 году он отнял у Томми мировой рекорд в толчке, подняв штангу весом 169,5 кг, а год спустя вырвал 134 килограмма, оставив гавайца без рекорда и в этом движении. На тренировках Курынов часто толкал 170 килограммов. Нет, он должен выиграть у прославленного Коно, надо только меньше думать о состязании. Но разве в душном зале рядом с помостом можно усидеть спокойно?

          Женя Минаев нашёл внутри жаркого "Палацетто делла спорт" небольшую каморку с решёткой вместо стены. Здесь не было духоты, прохлада освежала грудь. А в окно можно было разглядывать огни реклам современного Рима и наслаждаться мириадами звёзд южного неба. Позднее эту маленькую отгородку назвали "золотой клеткой", поскольку в ней отдыхали во время состязаний все пять советских штангистов, завоевавших золотые медали.

          Итак, Курынов и Коно оказались на помосте. Оба начали жим со ста тридцати килограммов, оба чётко, красиво подняли штангу. Потом на снаряд добавили ещё пять килограммов. И снова оба соперника добились успеха. Но для Александра этот вес в жиме двумя руками оказался предельным, а Томми Коно попросил установить на штангу 140 килограммов. Он стремился оторваться от Александра, хотел создать запас. Судьи хлопнул в ладоши, давая команду к началу жима. Коно с трудом взвалил штангу на грудь, а потом начал медленно поднимать её силой рук ⁴. Штанга плясала, не хотела идти ввысь. Коно из последних сил старался зафиксировать снаряд. Вот штанга наконец оказалась на его выпрямленных кверху руках, однако упражнение было выполнено с нарушением правил. Включение двух красных лампочек из трёх на судейской системе сигнализировало о том, что вес не засчитан.

          И тут бурную деятельность развил Роберт Гофман. Он начал спорить с судьями, что-то доказывая — и те вдруг поменяли своё решение. Такой поворот в ходе состязаний сразу вывел публику из себя. Болельщики начали что-то кричать, освистывать судей и Боба Гофмана. Заволновались и наши тренеры. Спокойным оставался лишь Александр.

          — Коно ведь и должен победить меня в жиме, — сказал он. — Это было учтено. Обидно только за такое бесхребетное судейство. Но в рывке я всё равно отыграю потерянные килограммы.

          Томительно тянулось время. Олимпийские соревнования по тяжёлой атлетике никогда ещё не продолжались столь долго. Часы уже пробили полночь, а Коно и Курынов даже не приступали к рывку. Американец, закутавшись в шерстяное одеяло, методично, с каким-то ожесточением жевал резинку.

          А что же делал в это время наш Саша? Он сидел в своём "золотом" закутке, откинувшись в кресле и вдыхая ночную прохладу. Его взгляд был спокойным, и казалось, что наш атлет пребывает в безмятежном состоянии. Но римский Дворец спорта — это не берег моря, где люди наслаждаются негой юга, а арена всемирных соревнований. Кто знает, сколько энергии требовалось Александру, чтобы оставаться спокойным... В народе говорят: нет ничего хуже, чем ждать и догонять. А Саша находился как раз в таком положении: он должен был ждать и догонять. Минута ожидания — это не только горение физической энергии, но и глубокое воздействие на психику человека.

          Словно по уговору Курынов и Коно заказали для первого подхода в рывке один вес — 127,5 кг. Александр легко и красиво вырвал снаряд. Зал зааплодировал волжанину.

          Чем же ответит Коно? Вот он подошёл к штанге, сосредоточенно взялся за её гриф, на несколько секунд замер и... подняв снаряд почти на выпрямленные руки, уронил на помост.

          Снова потянулись минуты ожидания. Потом Коно сделал второй подход, но опять потерпел неудачу.

          По залу прокатился шумок: неужели Коно, этот прославленный атлет, и в третьей попытке не сумеет одолеть штангу?

          Нет, Коно остался верен себе. Он предстал перед любителями тяжёлой атлетики таким, каким многие годы знал его мир: волевым, мужественным, борющимся до конца. Томми вырвал вес буквально как пудовую гирю,

          Среднее качество — объём 0,7 Мбт

          Чуть лучшее качество — объём 11 Мбт но борьбу продолжать уже не мог: были исчерпаны все его попытки. Теперь ему оставалось только ждать, что покажет Курынов. А Саша поднял штангу, весившую 132,5 килограмма, и установил тем самым новый олимпийский рекорд.

          — Молодец, Саша! — поздравили его друзья по команде.

          Конечно, поединок ещё не закончился, но разве могли наши ребята сдержать свои чувства? Они радовались, как малые дети. Таким будет и сам Курынов, когда сойдёт с помоста и станет только наблюдать и подбадривать. Но сейчас он должен был бороться. Своё слово Саша сдержал: сравнялся с Коно. Оба соперника имели после двух движений по 267,5 килограммов. Всё должно было решить последнее, венчающее соревнования движение — толчок.

          Картина была почти такой же, как в Ленинграде. Правда, тогда до самого последнего момента впереди Курынова шёл не Коно, а Фёдор Богдановский.

          Друзья по команде очень надеялись на успех Курынова. Ведь Саша изумительно технично выполняет толчок. В этом упражнении он был рекордсменом мира. Но не менее силён был и Коно. Золотая олимпийская медаль пока лежала на судейском столике и за неё ещё предстояло побороться...

          Штангисты среднего веса заканчивали состязания один за другим, а фавориты всё выжидали: кто же на этот раз устанет ждать и первым выйдет на помост — "железный гаваец" или парень с берегов Волги? И когда атлет из Венгрии Дьёзе Вереш потерпел неудачу, пытаясь одолеть штангу весом 160 килограммов, Коно не выдержал. Он поднял 160 килограммов, в то время как Курынов в первом же подходе толкнул на два с половиной килограмма больше.

          Настало время вторых подходов. Богатырь из Гонолулу долго прохаживался по арене, настраиваясь на движение. Потом решительно взошёл на помост и взялся за гриф штанги весом 165 килограммов. Но снаряд обрушился на помост.

          Коно сошёл с арены и начал советоваться с тренерами — что делать? Прославленный мастер ещё никогда не попадал в столь затруднительное положение. Ведь он нередко начинал толчок, когда остальные участника состязаний уже заканчивали выступления. А тут... как тут быть?

          Но вот решение наконец было принято: Коно пойдёт на ещё больший вес. Но какой? Всё зависело от крепыша в красном трико с гербом Страны Советов.

          Коно не терял надежды. Он думал, что Александр не станет рисковать и подойдёт к снаряду, который только что не подчинился Томми. Каково же было изумление американца, когда Курынов пропустил данный вес и пошёл на штурм штанги, весившей 167,5 килограмма. Это ошеломило Коно. Уже узнав силу Александра во время поединка, он всё-таки не ждал такого удара.

          Перед выходом на помост Александр был, можно сказать, в каком-то экстазе. Вспоминая об этом сейчас, он смеётся, а тогда... Забыв обо всём, что его окружало — публика, судьи, товарищи по команде, — он просто жаждал выйти на помост. И как только настала его очередь поднимать штангу, Саша быстро вышел на сцену и удивительно свободно толкнул снаряд. Что творилось потом, Саша помнит плохо. Счастливый, он тут же убежал в свой "золотой" закуток.

          Немного успокоившись, Курынов снова прошёл в зал. Томми сидел в глубокой задумчивости, он как бы решал извечный гамлетовский вопрос "быть или не быть?". Но вот, сбросив одеяло, Коно подошёл к штанге, на которой было 170 килограммов. Неторопливо обхватив гриф снаряда, Коно замер. Да, это был один из важнейших моментов в его жизни. Ценой больших усилий Томми поднял снаряд на грудь. Зал зашумел, желая подбодрить спортсмена. Для многих зрителей Коно был кумиром.

          Уйдя в глубокие "ножницы", "железный гаваец" вытолкнул снаряд на выпрямленные кверху руки. Оставалось сделать совсем немногое: правильно зафиксировать вес. Но штанга заплясала в руках Коно и медленно пошла вниз. Снаряд давил атлета своей тяжестью, а Коно упорно сопротивлялся. И вот он уже коснулся коленом помоста. Вес в таком случае, даже если его поднять снова, не засчитывается. Но Томми Коно, знаменитый Томми Коно, забыл об этом. Он был захвачен борьбой со штангой. Наконец его силы иссякли, и грохот тяжёлого снаряда заставил как бы очнуться от долгого оцепенения всех тех, кто присутствовал в "Палацетто делла спорт".

          Поднялся шум. А Коно припал к штанге и долго не поднимал головы. Да, он боролся как истинный спортсмен. Такое редко увидишь на помосте.

          Александр Курынов стал чемпионом. Он уже набрал в сумме трёх движений 435 килограммов. Казалось, зачем бороться дальше, зачем тратить силы? Однако у Саши оставался в запасе ещё один подход, и его нужно было использовать, нужно было доказать, что Александр действительно сильнее Коно, что даже если Коно и взял бы 170 килограммов, то это всё равно не спасало бы его от поражения.

          Как трудно выходить на помост вновь, когда знаешь, что медаль уже завоёвана... И всё же Александр, мобилизовав все силы, поднял стосемидесятикилограммовый снаряд. Вспыхнули три белые лампочки: вес взят. Саша, хотя и устал от борьбы, запрыгал по помосту: ведь он стал не только чемпионом, но ещё и дважды рекордсменом мира. Первый рекорд Курынов установил в толчке, второй — в сумме троеборья. Никто прежде не поднимал 437,5 килограмма.

          Победа Александра принесла сборной нашей страны тридцать четвёртую медаль. Рубикон был пройден. Теперь советские спортсмены опередили американскую команду по числу золотых медалей. И сделал это парень с волжских берегов.

          Величественно звучал гимн нашей державы. На верхней ступеньке пьедестала почёта стоял Александр Курынов.

          На другой день многие газеты мира написали о сенсации Олимпиады, восторгаясь силой русского богатыря. Одна из немецких газет рассказала о финале этого поединка.

          "Поздравляя Курынова с победой, — написал репортёр, — Томми Коно сказал:

          — Да, Александр, ты был на этот раз лучшим. Но мы ещё встретимся с тобой в Вене, и я возьму реванш...

          Русский парень мотнул головой: нет, я не уступлю."

          — О многом можно рассказывать, — задумчиво произносит Александр. — И об "атаке" репортёров, готовых сорвать медаль, и о горячих поздравлениях друзей — в частности, венгерского штангиста Дьёзе Вереша, который занял третье место, и о многом другом. Но я рассажу лишь про одну деталь: как расценивали мою силы американцы.

          Мы жили недалеко от домика американских легкоатлетов. И вот когда я шёл на соревнование, толкатели ядра Нидер и Лонг со снисходительными улыбками похлопали меня по плечу и пожелали удачи в поединке с Коно.

          На другой день мы вновь встретились, и у американцев на лице было уже неподдельное удивление: "Как, мол, этот парень смог побороть непобедимого Коно?"

          В борьбе средневесов из-за болезни Рудольфа Плюкфельдера никто из советских спортсменов не участвовал, но зато в полутяжёлой категории от нас выступали, соперничая друг с другом, сразу двое: Аркадий Воробьёв и Трофим Ломакин.

          На Аркадия Воробьёва возлагались большие надежды. Капитан сборной находился в отличной форме. Аркадий и сам прекрасно понимал, что Олимпиада в Риме — это его лебединая песня. Годы брали своё, Аркадию шёл уже четвёртый десяток. Воробьёв с честью пронёс славу советского спорта, начав выступления с Олимпиады в Хельсинки.

          Когда Воробьёва спрашивают, где он научился поднимать тяжести, Аркадий, не задумываясь, отвечает:

          — Под водой.

          В этом ответе нет и тени шутки. Военный водолаз Воробьёв именно под водой научился быть точным, расчётливым, смелым и решительным.

          Таким же решительным и непреклонным Аркадий всегда был и на помосте. В 1950 году малоизвестный тогда штангист-средневес Аркадий Воробьёв встретился с многократным чемпионом мира американцем Стенли Станчиком. Их первая встреча, по сути дела, не выявила победителя. Оба спортсмена набрали одну и ту же сумму троеборья: 420 килограммов. Но первое место завоевал всё же Станчик, поскольку оказался на 600 граммов легче Аркадия. После состязания журналисты взяли интервью у чемпиона.

          — Я желаю одного, — сказал Станчик, — чтобы это равновесие сил сохранялось как можно дольше.

          Однако Воробьёв думал иначе. Долгие годы хранить равновесие сил? Нет, это было не в его характере. И уже в 1953 году он одержал победу над Станчиком, а год спустя перешёл в новую для себя весовую категорию — полутяжёлую. В этой категории Аркадий не имел себе равных целых шесть лет. И только в 1959 году на первенстве мира победителем в весе 90 кг стал негр из Англии Луис Мартин.

          ...После двух движений стало ясно, что борьба за золотую медаль развернулась только между двумя советскими штангистами: Аркадием Воробьёвым и Трофимом Ломакиным. Победил Аркадий, попутно установив мировой и олимпийский рекорд в сумме троеборья: 472,5 килограмма. Тем самым он стал двукратным олимпийским чемпионом.

          Позднее, уйдя с арены как штангист, Аркадий защитил кандидатскую диссертацию и стал учёным-медиком, но не ушёл из спорта. Сегодня Аркадий Никитович — руководитель сборной советских штангистов. Замечательный мастер, он оказался ещё и отличным тренером: ведь ему как никому другому известны все тонкости "железной игры".

          Рассказывать о Римской Олимпиаде и не упомянуть о триумфе Юрия Власова — значит пропустить в олимпийской летописи одну из наиболее ярких страниц. Ведь Юрий перечеркнул утверждения некоторых знатоков тяжёлой атлетики, говоривших, что XX век в тяжёлой атлетике — это век Пауля Андерсона.

          В период между Олимпийскими играми в Мельбурне и Олимпийскими играми в Риме со страниц спортивных газет не сходило имя этого человека, ошеломившего мир, казалось, фантастическими результатами. Много писала об Андерсоне и советская печать.

          В 1955 году вместе с другими американскими штангистами Пауль Андерсон приехал в Москву. Любители "железной игры", пришедшие в Зелёный театр Центрального парка культуры и отдыха имени Горького, увидели "человека-гору", который едва передвигал ноги. Фигурой Андерсон напоминал героев Рабле и, глядя на него, ценители тяжёлой атлетики восхищались отнюдь не красотой его движений. Ценители тяжёлой атлетики невольно думали: "Природа обидела Пауля, наделив его такой сверхчеловеческой тушей".

          Да, Пауль был крайне тяжёл, в день он обычно проходил не более 600 метров, а если преодолевал большее расстояние, то страшно жаловался на ноги. Правда, в Москве Андерсон часто нарушал свои привычки: ему нравилось знакомиться с нашей столицей.

          Однако, несмотря на все свои неповоротливость и тяжеловесность, Пауль Андерсон удивительно легко управлялся со штангой. Когда он поднял мировой рекорд до 512,5 килограмма, то раздались голоса, что надо, мол, "изолировать" "нормальных атлетов" от "человека-горы", поскольку результаты Андерсона — это предел человеческих возможностей.

          В Зелёном театре парка Горького за Андерсоном наблюдал русоволосый парень, слушатель Военно-воздушной академии имени Жуковского Юрий Власов. Ему тогда и в голову не приходило, что через пять лет на помосте всемирного форума богатырей он, Власов, побьёт рекорды "человека-горы" и лишит его звания самого сильного человека на Земле.

          Юрий увлекался лёгкой атлетикой, любил толкать ядро. Его атлетическую фигуру на одной из тренировок приметил Сурен Петросович Богдасаров и перетянул Юрия в тяжёлую атлетику. Шли годы. Тренер и ученик работали не покладая рук. Результатом этой работы стало то, что Власов приехал в олимпийский Рим соревноваться с сильнейшими спортсменами мира.

          Голубое как незабудка небо предвещало погожий день. Древний город ещё спал. Лишь неподалёку от олимпийской деревни была видна толпа. Люди жестикулировали, о чём-то спорили.

          — Это колоссально! Такое увидишь раз в сто лет. Он потряс меня своей силой. Богатырь! — чернявый юноша был в восторге. Он только что получил автограф у самого сильного человека на Земле.

          Юрий Власов, окружённый болельщиками, шёл спокойной, лёгкой походкой. Он был бодр и весел, словно не прошла бессонная для него ночь, и будто не он, а кто-то другой только что боролся с самыми сильными штангистами мира. С улыбкой на лице Юрий Власов отвечал по-французски на вопросы наседавших корреспондентов, давал краткие, но меткие ответы: с одними репортёрами говорил шутливо, с другими — серьёзно.

          Семь часов назад он, волнуясь, выходил на помост. Ведь с ним состязались самые сильные спортсмены, приехавшие в Рим со всех пяти континентов. Перед ними на помосте лежала штанга. Кому из них она окажется наиболее послушной? Один за другим отступали перед ней богатыри — первый... пятый... десятый. Остались только трое. Двое американцев — Джеймс Брэдфорд и Норберт Шеманский — и наш Юрий Власов.

          Джеймс Брэдфорд, надежда Америки, был в отличной форме. В жиме двумя руками он показал такой же результат, что и Власов — 180 килограммов. Шеманский же немного отстал.

          В рывке соперники подняли почти одинаковые веса. Американцы — по 150 килограммов, а Юрий на пять больше. Но что значат пять килограммов для самых могучих на земле людей? Всё должно было решиться в толчке.

          Брэдфорд начал со 177,5 килограмма и поднял этот вес со второй попытки, а потом одолел 182,5 килограмма. Он закончил соревнование, набрав в сумме 512,5 килограмма — отличный результат, повторение мирового рекорда. Закончил последнее движение и Норберт Шеманский.

          "А что там с Власовым, почему он всё не выходит на помост? — недоумевала публика. — Не слишком ли самонадеянно поступает атлет из СССР?"

          На помосте Юрий остался один — светловолосый, порывистый, смелый. Сначала он толкнул 185, потом 195 килограммов. И вот на штангу установили 202,5 килограмма. Теперь Юрий боролся уже не с выступавшими рядом с ним штангистами. Они были повержены, но у него оставался ещё один, правда, очень далёкий противник: Пауль Андерсон. Ведь Паулю однажды удалось в сумме трёх движений поднять 533 килограмма. И хотя этот результат так и не был зарегистрирован в качестве мирового достижения, у Андерсона оставалось право называться сильнейшим человеком в мире. Нужно было лишить его этого звания.

          Юрий поднялся на помост, попудрил магнезией то место груди, куда предстояло лечь грифу многопудовой штанги, подошёл к снаряду. Железо штанги столкнулось с железом мышц. Легко, красиво взметнул Юрий снаряд вверх и застыл с выпрямленными руками. Есть сумма в 537,5 килограммов! Рекорд непобедимого доселе Андерсона был побит.

          — В зале творилось что-то неописуемое, — вспоминает Александр. — Люди повскакивали с мест и начали кричать "браво, Юрий". Каким-то чудом болельщики взобрались на высокую сцену, подняли Юрия на руки и понесли. Я глядел восторженными глазами на эту картину, и мне почему-то вспомнился Колизей и лермонтовский "Умирающий гладиатор".

          Ликует буйный Рим. Торжественно гремит
          Рукоплесканьями широкая арена...
          А он — пронзённый в грудь, — безмолвно он лежит,
          Во прахе и крови скользят его колена...

          Как же непохожа была лермонтовская картина на то, что только что произошло в этом зале: восторженные болельщики на руках несли с помоста героя Римской Олимпиады.

          Вот так триумфально закончили своё выступление наши богатыри. Это была великая победа советского спорта. Пять золотых медалей из семи положили в копилку сборной СССР Евгений Минаев, Виктор Бушуев, Александр Курынов, Аркадий Воробьёв и Юрий Власов.

          11 сентября было днём закрытия Олимпийских игр. И снова, как и в первый день, флаг нашей державы в мощной руке пронёс по стадиону самый сильный человек планеты — Юрий Власов. А в полночь в небо взлетели ракеты, рассыпавшись мириадами мелких звёзд. Тысячи людей вышли любоваться прощальным салютом. Древний Рим передавал олимпийскую эстафету "Стране восходящего солнца".

          ...С древних времён до нас дошли предания, рассказывающие о великих почестях, которые воздавались победителям Олимпийских игр. В те далёкие годы на счастливых олимпиоников в храме Зевса возлагались венки из оливковых ветвей и оттуда победители, сопровождаемые пением и музыкой, начинали своё шествие через священную рощу. А кульминации торжество достигало, когда для попадания олимпионика в родной город в его стене делали специальный пролом — мол, победитель Олимпийских игр велик настолько, что не может пройти в город через обычные ворота.

          Советские олимпийцы снова оказались в Москве. Сбылась мечта богатырей — они вернулись с "золотым запасом". Улыбки, горячие объятия и цветы, цветы, цветы — это было самое первое, с чем столкнулись победители на родной земле. Потом был Дом приёмов на Ленинских горах. Руководители партии и правительства тепло, по-отечески поздравили спортсменов, гордо пронёсших под небом Рима знамя советского спорта. Многие атлеты получили высокие правительственные награды. В числе награждённых оказались Александр Курынов и его тренер Владимир Александрович Павлов.

          У Александра, равно как и у любого другого чемпиона мира и Олимпийских игр, есть коллекция медалей, и каждая из них — это яркая страница спортивной борьбы. Вот отдельно лежит золотая медаль в память о древнем Риме, о захватывающем поединке с "железным гавайцем". А вот алая лента чемпиона, усеянная множеством медалей, привезённых из Каира, Лондона, Вены, Парижа, Будапешта, Стокгольма, Хельсинки. Она — столбовая дорога спортивной славы Александра.

          Блестяще завершив Олимпиаду в Риме, Саша недолго пребывал в родной Казани. 13 апреля 1961 года он в составе советской команды отправился на товарищескую встречу со спортсменами Египта. Дома в канун отъезда ручьями звенела весна, пушистились вербы, звонко пели в поле жаворонки, — а в стране пирамид уже нещадно палило солнце.

          Товарищеские встречи обычно проходят спокойно, в них не бывает того накала, который характерен для состязаний на официальных чемпионатах. И хотя в Египте во всех весовых категориях победили наши атлеты, их результаты нельзя было назвать высокими. Александр в сумме классического троеборья показал всего лишь 415 килограммов.

          Неужели Александр сдал? Или, может, переутомился? Не нужно волноваться — наш атлет был полон сил. Просто у Саши не было достойного соперника, а к побитию мирового рекорда он не подготовился.

          ...Не стёрлись ещё из памяти встречи в знойном Каире, как Саше пришло приглашение из туманного Лондона. Английская федерация тяжёлой атлетики отмечала своё пятидесятилетие. На сей раз на родину футбола со всех концов света приехали звёзды "железной игры". В их числе были Александр Курынов и Юрий Власов.

          Хотя Англию принято называть туманным Альбионом, июньские дни стояли здесь необычайно солнечные. Луис Мартин — лидер английских штангистов — шутливо заметил:

          — Вы привезли с собой ласковое солнце.

          Луис — чемпион мира. Можно только поражаться его успехам. Ведь в Англии нет тех условий для занятия штангой, какие созданы в нашей стране. Там даже выдающиеся атлеты не имеют возможности вести тренировки регулярно.

          — Перед первенством мира, — рассказывал Луис советским штангистам, — кто-нибудь из меценатов оказывает мне материальную поддержку. Тогда я работаю с полной нагрузкой. Трудно приходится, но тем почётнее моя победа.

          Когда попадаешь в незнакомый город — а тем более такой, как Лондон — то хочется скорее поехать по его улицам, осмотреть исторические места. Курынов и Власов не теряли зря времени. Побывали на площадях, в музеях, наблюдали смену королевского караула и, конечно, посетили могилу Карла Маркса. После полудня попали на промышленную выставку Советского Союза. Знакомясь с её экспонатами, зашли в павильон спортивных товаров. Здесь на помосте сверкала штанга, а рядом красовались большие фотопортреты советских штангистов — победителей недавней Олимпиады.

          — Ну, Юра, лондонцы тебе теперь проходу не дадут, — пошутил Александр. — Смотри, какой богатырь!

          К спортсменам подошёл сотрудник выставки.

          — Товарищи, вас всюду ищут, а вы спокойно гуляете...

          — В чём же мы провинились? — с улыбкой спросил Юрий.

          Развернув газету, сотрудник отыскал заметку и пересказал её содержание. В заметке было написано, что рекордсмены мира и олимпийские чемпионы Юрий Власов и Александр Курынов скрылись в неизвестном направлении.

          — Да, это действительно пахнет провокацией, но зачем же нас искали?

          Оказывается, на двенадцать часов уже назначили пресс-конференцию, где должны были присутствовать приехавшие на торжества штангисты. К сожалению, Юрий и Александр узнали об этом только сейчас, на выставке. Репортёры же не замедлили напечатать в газете очередную сенсационную "утку".

          — Что ж, Саша, придётся нам с тобой давать опровержение — в форме мировых рекордов...

          Уже через день ретивые писаки вынуждены были проглотить горькую и вместе с тем весомую пилюлю. Газеты Лондона оповестили мир о новых рекордах Александра Курынова и Юрия Власова. Саша в рывке двумя руками поднял штангу весом 135,5 килограмма, а Юра толкнул снаряд, весивший 206 килограммов.

          Возвратясь из дальних странствий, Александр вскоре снова отправился в путь, но теперь уже по родной земле — к Чёрному морю. В Сухуми собрались лучшие тяжелоатлеты страны для подготовки к первенству мира. По сравнению с 1960 годом положение изменилось: если год назад Саша с трудом получил право поехать в Рим, то теперь у него даже не было дублёра. Тренеры начали доверять парню с Волги, стали надеяться на него. Сергей Лопатин перешёл в лёгкий вес и теперь основательно готовился к борьбе в Вене. У Александра же дела шли ни шатко ни валко. Саша чувствовал, что сил и энергии — через край, но его точил какой-то "психологический червь". В движениях не было прежней мощи и красоты.

          — Не узнаю тебя, Александр! — в сердцах заметил ему тренер Николай Иванович Шатов. — Никакой спортивной страсти, размяк, как тюфяк. Что с тобой?

          Саша отвёл глаза. Он понимал, что Николай Иванович прав. В таком виде лучше и не показываться в Вене: позора не оберёшься. Но в чём причина его апатии и вялости? Неужели таким образом проявляется тоска по родным и близким? Вечерами во время отдыха Сашины мысли неслись домой, к маленькой черноглазой дочери Светлане и к жене Нине: "Как они там без меня?" И хотя письма приходили часто, но разве можно выразить на листе бумаги всё то, что наболело на сердце?

          Подготовка подошла к концу, скоро нужно было ехать в Вену. Саша послал домой телеграмму: "Жду в Москве, приезжай проводить".

          И вот они оказались вместе. Нина ласково трепала своего Сашку за уши:

          — Выше голову, чемпион!

          А ему в голосе жены слышалось: "Я люблю тебя и жду с победой".

          Закончились последние напутствия, рукопожатия, поцелуи. Самолёт поднялся в воздух и взял курс на Вену.

          ...Не было ещё такого крупного соревнования, накануне которого не высказывались бы разного рода прогнозисты. Венский чемпионат не был в этом отношении исключением. Многие спортивные обозреватели, в том числе и газета "Советский спорт", обратились к председателю организационного комитета чемпионата мира господину Августу Вундереру с просьбой рассказать любителям тяжёлой атлетики об организации соревнований.

          — Состязание штангистов будет проходить в спортивном зале "Штадтхолл". Это самый большой зал из всех, в которых когда-либо проводились чемпионаты мира по штанге, — начал рассказывать Вундерер.

          Ему тут же задали вопрос о возможных победителях.

          — В легчайшем весе, — сказал Вундерер, — я полагаю, чемпионом станет Мияке, в полулёгком — Бёргер, а в других весовых категориях победят спортсмены Советского Союза. В лёгком весе — Лопатин, в полусреднем — Курынов, в полутяжёлом — Воробьёв и в тяжёлом — Власов. Интересная ситуация может сложиться в среднем весе, где Плюкфельдер и Коно имеют возможность показать одинаковый результат.

          Но почему же Томми Коно перешёл в другую весовую категорию? Не он ли, пожимая руку Курынова в Риме, сказал: "Встретимся в Вене, и я возьму реванш за поражение"?

          Однако в этом своём обещании Коно не уточнил, в каком весе он выступит. И теперь все считали, что на сей раз Коно будет соперничать с Плюкфельдером. Ведь в марте на соревнованиях на приз Москвы Томми установил мировой рекорд в троеборье в среднем весе — 460 килограммов, а Рудольф Плюкфельдер, не имевший до этого достойного соперника, получил травму и выбыл из состязания.

          — Встретив Коно в Вене, — рассказывает Александр, — я по одному его виду догадался, что Томми будет выступать всё-таки в моей весовой категории. Черты его лица обострились, он явно сгонял вес, то есть готовился к поединку со мной. Ну что же, подумал я, это хорошо, что Коно держит своё слово. Если честно, то я очень хотел побороться с Томми.

          В Вене один журналист спросил Томми: почему тот так похудел?

          — Из-за недостатка средств я не имею возможности есть по четыре раза в день... — с печалью в голосе ответил Коно.

          Это было, конечно, шуткой. На самом деле "железный гаваец" просто жаждал реванша. Чтобы согнать с себя лишние граммы, Томми парился в бане и укоротил волосы. Но... фортуна на сей раз обошла его стороной. Он так и не сумел согнать лишние граммы.

          ...В "Штадтхолл" Саша приехал за сорок минут до состязаний. Он ещё не знал, что Томми чуточку — всего 30-50 граммов — не дотянул до полусреднего веса.

          — Как там Коно? Уже взвесился? — это был первый вопрос Курынова.

          Услышав, что у американского штангиста лишний вес, Саша посочувствовал Коно: ведь Томми теперь нужно было выступать в среднем весе.

          А судьи тем временем уже вызывали соперников на помост. Александр выжал штанги весом 130, а затем и 135 килограммов. Но это были не лучшие результаты соревнований: венгерский штангист Дьёзе Вереш в третьей попытке поднял 142,5 килограмма. Многотысячный зал зааплодировал Верешу. Фоторепортёры буквально осадили его: ведь результат венгра был выше мирового рекорда. Но судьи рекорд не засчитан, так как Вереш даже не пошёл на весы. Он в это время был тяжелее верхней границы своей категории, а в таком случае рекорд не утверждается. И всё же некоторые журналисты и любители "железной игры" решили, что Курынов вряд ли сумеет победить столь сильного противника.

          Саша немного заволновался. Проиграть семь с половиной килограммов в первом же движении — это очень серьёзно. В голове неотступно вертелась мысль: "Если Дьёзе вырвет 130 килограммов и толкнёт 165 килограммов, то обойти его будет уже почти невозможно..."

          Волновались и наши тренеры, и тоже всё считали, считали...

          Началось второе движение. И тут Вереш всех разочаровал. Он подошёл к снаряду весом всего в 117,5 килограммов. Причём в первой попытке эта штанга ещё и упала на помост. Не принесла успеха и вторая попытка. И только в третий раз снаряд наконец подчинился Дьёзе. Как затем выяснилось, у венгра болела рука.

          Александр подошёл к штанге весом 125 килограммов. Красиво вырвал её, а потом покорил 130 и 135 килограммов. Австрийцы начали восторженно приветствовать нового фаворита соревнований, а фоторепортёры, забыв про Вереша, бросились снимать Курынова.

          Волжанин не только отыграл семь с половиной килограммов, но ещё и создал десятикилограммовый запас. После двух движений стало ясно: Курынов — чемпион. Но какова будет сумма в троеборье? Может, родится мировой рекорд? Толкнув во втором подходе 165 килограммов, Саша отказался от третьей попытки. Мировой рекорд остался незыблемым. Дьёзе Вереш, набрав 420 килограммов, занял второе место.

          Величественно зазвучал Государственный гимн Советского Союза. Александр Курынов получил первую золотую медаль чемпиона мира, а для советской команды она оказалась уже второй. Первую на сей раз завоевал Владимир Стогов, чем опроверг прогноз господина Вундерера. После Александра золото получили ещё Рудольф Плюкфельдер и Юрий Власов.

          На венском помосте в соревновании атлетов полулёгкого веса произошёл необычный случай. Когда уже в первом подходе к штанге Исаак Бёргер вернул себе звание сильнейшего в толчке, а наш Евгений Минаев, потянув мышцы, не смог выступать в полную силу, его решили догнать другие спортсмены. Итальянец Маннирони во второй попытке толкнул 140 килограммов. Это стоило ему больших усилий. Отходя от штанги, Маннирони потерял сознание и упал на руки стоявших вблизи помоста людей. После отдыха, собрав всю силу воли, итальянец толкнул 142,5 килограмма и догнал по сумме трёх движений Минаева. Когда их снова взвесили, то оказалось, что веса соперников одинаковы — 59 килограммов 300 граммов. Оба атлета получили по серебряной медали и по золотой за первое место в Европе.

          Четыре золотых медали, две серебряных и одна бронзовая — таким был итог выступлений советских штангистов на чемпионате в Вене.

          Для Саши Курынова состязания в столице Австрии явились новым триумфом на пути спортивной славы. К олимпийскому званию у него прибавилось новое: чемпион мира. Имя простого парня из Казани стало известно на всех континентах. И не случайно на следующий год его вместе с самым сильным человеком на земле Юрием Власовым пригласили в Париж на показательные выступления.

          С улыбкой вспоминает Саша встречу во французском аэропорту. Журналисты, встречавшие советских атлетов, схватили их чемоданы, позаимствовали багаж ещё и у других пассажиров и всё это сунули в руки Власову.

          — Позвольте, господа, — стал объясняться с репортёрами Юрий, — вы превращаете меня в носильщика...

          — О нет, не думайте о нас так плохо, мы хотим другого, — возразили журналисты. — Самый сильный человек должен нести много чемоданов.

          Выступления советских атлетов прошли успешно, хотя они и не порадовали мир новыми рекордами. Но зато Александр и Юрий познакомились с одним из красивейших городов мира, посетили его исторические места, побывали в Лувре, где хранятся ценнейшие полотна выдающихся мастеров живописи.

          Быть в Париже и не подняться на Эйфелеву башню — просто преступление. Скоростной лифт быстро доставил друзей на верхнюю смотровую площадку, откуда видны самые отдалённые окрестности Парижа. Хотя Александр и Юрий — парни не робкого десятка, но там, на высоте, превышающей триста метров, даже они почувствовали себя не в своей тарелке.

          Спортсмены подошли к ограждению, осторожно глянули вниз, и словно какая-то сила потянула их к земле. Власов всё время хватался за свои очки. Они у него точно крылья обрели, так и норовили улететь.

          — Эх, какая красота! — задумчиво произнёс Юрий. — Париж... Помнишь у Маяковского:

          Я хотел бы жить
                    и умереть
                              в Париже,
          Если не было б
                    такой земли —
                              Москва...

          Париж раскинулся широко-широко. Серо-голубые черепичные крыши создавали своеобразный мягкий фон. В разных концах города виднелись знакомые по книгам соборы, дворцы, с каждым из которых связано какое-нибудь событие в истории французского народа.

          Недалеко от башни был виден большой массив Булонского леса — излюбленного место прогулок и отдыха парижан. Этот лес скрывает в своей зелени шикарные рестораны и маленькие кафе, просторные стадионы и хитроумные развлекательные аттракционы, укромные уголки, охотно посещаемые влюблёнными, и удобные скамейки для отдыха стариков. Сразу за лесом — площадь с двенадцатью лучами-дорогами. С высоты она кажется пчелиным ульем, к которому хлопотливые пчёлы-автомобили везут пассажиров со всех концов города. Это сходство усиливает стоящая в центре площади арка Победы, под которой крошечные машины на миг исчезают и вновь появляются с другой стороны.

          Большинство машин отправляется на окраины и только отдельные сворачивают на самый широкий луч — знаменитые Елисейские поля, улицу богачей. На ней день и ночь кипит весёлая разгульная жизнь.

          Правее Елисейских полей расположена центральная площадь Парижа — площадь Согласия, а ещё дальше — Тюильри, сад-выставка скульптур, ведущая к Лувру.

          На верхней площадке Эйфелевой башни ощущалась лёгкая качка. Но, как потом объяснили ребятам, они, оказывается, качались из стороны в сторону с амплитудой в несколько метров.

          Гордость за человека вызывает это величественное инженерное сооружение, удивляющее воздушной лёгкостью, изяществом и вместе с тем поразительной устойчивостью и прочностью.

          Осмотрев город с высоты птичьего полёта, Александр и Юрий опустились на первый этаж Эйфелевой башни, где размещаются кафе и магазины. Тут они закусили в честь своего "небесного" восхождения.

          Из Парижа путь чемпионов лежал на север, в Финляндию, в страну лесов и озёр. Десять лет назад в Хельсинки состязались лучшие атлеты мира, а советские спортсмены держали первый экзамен на олимпийской арене. Теперь же в столицу Финляндии летели богатыри, чьи имена были известны на всех континентах.

          Город XV Олимпийских игр принял гостей неприветливо: шёл холодный моросящий дождь. Но с атлетами страны Суоми у советских спортсменов самые тёплые отношения и давняя дружба. Финские боксёры, легкоатлеты, лыжники ежегодно посещают нашу страну. Постоянно ездят к финнам и наши спортсмены. Эти взаимные визиты способствуют развитию спорта, установлению дружеских связей между народами. Для штангистов Финляндии многое сделал экс-чемпион мира в тяжёлом весе Алексей Медведев. Финские тяжелоатлеты благодаря помощи советского тренера добились большого прогресса и по своим результатам приблизились к лучшим мастерам мирового помоста.

          Нашим богатырям предстояла нелёгкая работа: своё искусство они должны были продемонстрировать в пяти финских городах. Интерес к выступлениям советских чемпионов был велик. Куда бы они ни приехали: в рабочий ли клуб столицы или в далёкий северный городок — всюду их встречали аудитории, до отказа заполненные людьми.

          На одном из выступлений Курынов подошёл к штанге весом 135 килограммов. Вырвав снаряд, он не смог сразу зафиксировать его на выпрямленных руках, и штанга опустилась почти на плечи. Ценой огромных усилий Александр сумел преодолеть тяжесть штанги и дожать её. Конечно, на официальных выступлениях поднятый таким образом вес ему не засчитали бы — ведь штанга была поднята как бы вторично, — но в зале этот силовой дожим вызвал просто бурю аплодисментов.

          Власов после выступления пошутил:

          — Тебе, Саша, можно смело идти в цирк. Такие трюки выделываешь — зависть берёт.

          "Гастроли" советских штангистов широко освещались в финских газетах:

          "Самый сильный человек планеты Юрий Власов со своим коллегой Александром Курыновым гостит в нашей стране. Они всюду выступают с блеском, принося истинное наслаждение любителям спорта".

          Многие финские любители думали увидеть на помосте сказочных богатырей, и их немало удивляло то, что Александр и Юрий оказались не суперменами, а обычными людьми. Александр Курынов, например, — мужчина среднего роста, только широкий в плечах. Но когда наши ребята выходили на сцену, то казалось, что это волшебники: настолько легко поднимали они многопудовые штанги.

          "Юрий Власов, — написала одна из финских газет после пресс-конференции, — вовсе не монстр, а милый и приятный человек. Под стать ему и Александр Курынов".

          Десять дней поездки по Финляндии пролетели незаметно. Но как ни хороша Суоми со своими озёрами, в которые задумчиво смотрят пушистые ели, а родные просторы всё равно милее.

          "Домой, скорей домой", — стучали по рельсам колёса. И эта монотонная песня-перестук была такой отрадной — ведь с каждым стыком рельса поезд подъезжал всё ближе и ближе к Москве.

          ...Родина встретила штангистов тепло, как и подобает встречать победителей. Но вскоре они опять улетели из родных гнёзд: сборная готовилась к первенству мира в Будапеште.

          На сей раз Александр Курынов тренировался вместе с Михаилом Хомченко, атлетом из Ровно. Работали они оба много и упорно, особенно Хомченко. Михаилу хотелось повторить успех, достигнутый в Тбилиси. Там он завоевал титул чемпиона страны.

          А случилось это вот при таких обстоятельствах. На чемпионате страны 1962 года Курынов блестяще выжимал один вес за другим. Когда на штангу повесили 142 килограмма, то Александр покорил и этот снаряд, установив тем самым мировой рекорд.

          — И тут у меня появилась излишняя самоуверенность, — вспоминает Александр. — Не осилив 125 килограммов в рывке с первой попытки, я заказал 130 килограммов. Попробовал поднять — неудача. Опять взялся за гриф штанги — снаряд снова обрушился на помост. Вот так я и выбыл из соревнований.

          Но, даже проиграв первенство страны, Курынов был всё же сильнее чемпиона. Тренеры это хорошо понимали, и когда началось обсуждение, кого ставить первым номером в полусреднем весе осенью в Будапеште, все пришли к единому мнению: на чемпионат мира посылать надо Курынова.

          — Хотя Александр и проиграл поединок в Тбилиси, он легко сможет набрать 430 килограммов, — говорил Николай Иванович Шатов. — А такой результат заведомо обеспечит победу.

          — Но как же быть с Хомченко, он ведь чемпион? — последовал вопрос.

          — Давайте пошлём и его. Надеюсь, ребята сумеют завоевать золото и серебро.

          Будапештский чемпионат, по словам Александра, оказался спокойным. Атлеты полусреднего веса не отличились высокими результатами. В жиме Михаил и Александр показали одинаковый результат — 130 килограммов. Их опередил венгерский штангист Михай Хуска, поднявший на пять килограммов больше. Во втором движении волжанин опередил соперников, хотя и показал сравнительно невысокий для себя результат: 130 килограммов. А в толчке Курынов закрепил преимущество, набрав в сумме классического троеборья 422,5 килограмма. Второе место занял Михай Хуска, проигравший Александру семь с половиной килограммов. А вот Михаил Хомченко не проявил себя стойким бойцом, не оправдал тех надежд, которые на него возлагались.

          В Будапеште с Курыновым произошёл вот какой случай. Как-то раз Александр заметил, что за ним по пятам ходит незнакомый человек.

          "Что ему нужно от меня?" — подумал наш штангист,

          А незнакомец, видимо, набравшись смелости, подошёл к советскому богатырю и представился.

          — Вы извините меня, — обратился он к Александру на ломаном русском языке. — Я плохо говорю по-вашему и прошу прощения. Я видел по телевизору, как вы поднимали штангу. О, это было очень красиво. Колоссально!

          Пощупав бицепс Александра, незнакомец похлопал его по плечу и сказал:

          — Хороший коммунист. Похож на Гагарина.

          — У нас все похожи на Гагарина, — ответил Саша на комплимент венгра.

          Пребывание в столице братской Венгрии было для Александра плодотворным не только в спортивном отношении — он увидел в Будапеште много интересного и поучительного. Каждого человека, приехавшего в новую, неведомую страну, прежде всего привлекает её история, памятники старины. История Будапешта, равно как и история столицы любого другого государства, богата интересными событиями, и они отражены в облике города.

          В Будапеште много памятников, но невольно останавливаешься перед теми, которые свободолюбивый венгерский народ воздвиг совсем недавно, после Второй мировой войны. У подножия этих памятников горит Вечный огонь — символ неугасимой любви людей к тем, кто пал смертью храбрых за свободу в борьбе против фашистских захватчиков.

          Будапешт — город стадионов, спортивных площадок, парков. В живописном парке на острове Маргит, расположенном в излучине Дуная, в самом центре города, всё располагает к отдыху: прохладные аллеи для прогулок, укромные скамьи в зарослях кустов, где хорошо посидеть с книжкой в руках. Но самое большое удовольствие доставляли спортсменам многочисленные бассейны для купания и плавания, которыми славится столица Венгрии. На Маргит-Сигете есть бассейны, заполненные водой из сернистых источников, купаясь в которых чувствуешь себя словно в тёплой домашней ванне. Есть в Будапеште и бассейны для скоростных заплывов, есть закрытые бассейны, из которых зимой можно выплывать на морозный воздух. А есть и такие, в которых каждые 10-15 минут включается мощный мотор, вызывающий морскую "бурю" с высокими волнами. Одним словом, в Будапеште очень многое делается для развития физической культуры и спорта.

          Среди многочисленных медалей Курынова есть одна особенная, полученная в Стокгольме. Александру она дорога и памятна потому, что добыта в труднейшей борьбе. Даже на помосте в Риме казанский студент, не имевший ещё опыта выступлений на мировом помосте, не волновался так, как на стокгольмской арене переживал уже опытный турнирный боец.

          Накануне состязаний в Швеции Александр и его тренер Владимир Александрович Павлов думали не только о Томми Коно, но и о венгерском атлете Михае Хуске, занявшем второе место на первенстве мира в Будапеште. Кто окажется сильнее на новом чемпионате?

          И вот пришёл очередной сентябрь — пора состязаний штангистов. Снова был аэродром, снова дальний полёт.

          Картина ночного полёта пробудила в Саше воспоминания детства, те дни, когда он парнишкой уходил на луг и лежал там, наблюдая за движением лёгких, как лебеди, облаков. Но тогда он смотрел на облака снизу, а теперь — сверху.

          ...Самолёт пересёк полосу тумана . Внизу плескалось море. Значит, скоро быть Стокгольму. И вот стюардесса объявила, что самолёт приближается к столице Швеции. Сюда когда-то летел на поединок с Томми Коно Фёдор Богдановский, а Саша вместе с другими штангистам провожал его. Курынову тогда пришлось уступить место Фёдору и поехать в Ростов-на-Дону, где вторая сборная страны встречалась с тяжелоатлетами Болгарии. Именно тогда Саша поколебал гегемонию прославленного Коно, повторив в сумме классического троеборья рекорд, который "железный гаваец" установил в Стокгольме.

          Будет ли на этот раз Стокгольм столь же гостеприимным для Томми? А может быть, теперь пришла очередь торжествовать победу советскому богатырю? Это должна была показать борьба на помосте.

          А пока наши ребята устраивались в отеле "Мальман". Здесь же остановились американские спортсмены и члены Международной Федерации тяжёлой атлетики.

          — Встретившись с Коно, — вспоминает Александр, — мы на ходу обменялись приветствиями. Но и этой короткой встречи мне было достаточно, чтобы понять намерение Томми и Гофмана: они сделали всё, чтобы не повторить будапештской ошибки. Американец готовился к выступлению именно в полусреднем весе. Он был худ, осунулся.

          И, как всегда в канун соревнований, были тренировки. Каждое утро Александр Курынов, Рудольф Плюкфельдер, Алексей Вахонин, Виктор Каплунов, Леонид Жаботинский проводили их на детской площадке. Любители тяжёлой атлетики с любопытством следили за разминкой русских парней, приехавших на мировое первенство. Подростки дежурили у подъезда отеля, чтобы проводить богатырей до бара, когда они пойдут на обед.

          Прежде на всех первенствах мира набор блюд для обедов заказывался заранее. Теперь же ребята просто шли в бар, и там им подавали любую еду: бифштексы, сладкое, молочное. Девушки, работавшие в баре, уже на следующий день начали мило улыбаться нашим парням. А особым расположением работниц бара пользовался Леонид Жаботинский.

          — Судя по впечатлению, произведённому на девушек, — подтрунивал над Леонидом Рудольф Плюкфельдер, — ты, Лёня, кумир Стокгольма. И, я боюсь, судьи не смогут быть объективными. Они засчитают тебе то, что другим никогда бы не засчитали.

          — Я, Рудик, ещё только начинающий штангист, — с улыбкой отвечал Жаботинский, — и вряд ли сумею победить Юрочку. Ну а с другими поборюсь, и судьи тут ни при чём.

          Рудольф, увы, не угадал. Судьи к Леониду на сей раз подошли крайне необъективно. Ему дважды не засчитали совершенно правильно выполненное движение, и он не сумел показать на чемпионате всю свою силу.

          9 сентября Александру вручили телеграмму, адресованную ему и Вахонину.

          "Поздравляю Вахонина и Курынова с победой, — написал парень из Приморья, — желаю новых встреч, новых побед."

          — Вот тебе раз, — поднял брови Власов, — человек ещё даже и на помост не выходил, а его уже поздравляют. Теперь, Саша, никуда не денешься: придётся тебе лечь костьми, но выиграть золото. Вахонин свою медаль уже завоевал, так что черёд за тобой. Не подкачай.

          Утром десятого сентября Александр был готов выходить на помост. Но перед соревнованиями нужно подкрепиться. Взяв полный обед, Саша заказал ещё и чашку кефира. Однако, доев все блюда, почувствовал, что она уже лишняя.

          — Юра, будь другом, выпей этот кефир. Жалко оставлять, — попросил Курынов Власова. — Тебе это не повредит, а мне сейчас на взвешивание идти. Вдруг лишний вес обнаружится...

          — Так уж и быть, выпью этот кефир за твою победу, — согласился Юрий.

          На взвешивании Курынов оказался легче и Хуски, и Коно.

          — Скажи спасибо Юре, — хмыкнул ассистировавший Курынову Плюкфельдер, — он облегчил тебе путь к медалям.

          Как потом выяснилось, в этой мимолётной шутке была доля правды: Михай и Александр набрали одинаковые суммы троеборья. Судьбу медали должно было решить новое взвешивание. И оно показало, что Александр по-прежнему легче Михая.

          Победа! Трудная победа. Сашу поздравляли друзья, он был счастлив, а в глазах Михая стояли слёзы...

          Кто-то из ребят нашёл фотографию Александра. И на её обороте появились надписи: "Мужественному бойцу на помосте и прекрасному человеку в жизни. А.Медведев", "Мудрому среди полусредневесов. Жаботинский", "Саша, ты сражался здорово! Каплунов, Минаев". Оригинальной была надпись тренера команды Аркадия Воробьёва: "Ты получил золотую медаль и оставил голым мой череп".

          Итак, золотая медаль чемпионата мира снова поехала в Казань.

          А вот как разворачивался этот волнующий поединок.

          Для жима на штангу установили 135 килограммов. Первым на помост вышел Михай Хуска и чётко выполнил подъём. Поднимать тот же вес настал черёд Александра.

          Он как-то вяло взял штангу на грудь. Получил сигнал, что можно жать, но штанга "заупрямилась", не стала слушаться Сашу. Первый подход — и такая неудача.

          — Саша, ты слишком спокоен, надо чуть-чуть разозлиться, — посоветовал Аркадий Никитович Воробьёв. — Побольше задора!

          Саша молча кивнул. Он был несколько расстроен. Ведь первый подход всегда очень важен, он как бы задаёт тон всему выступлению. Обидно.

          Не сумел поднять 135 килограммов в первой попытке и Томми Коно.

          Второй подход. Волжанин выжал-таки штангу, а вот Томми снаряд не послушался. И только в третьей попытке американец зафиксировал штангу над головой.

          Затем Хуска и Курынов выжали по 140 килограммов. Для Александра это был последний подход, а Михай ещё осилил снаряд, весивший 145 килограммов.

          Зал начал гудеть: молодой и малоизвестный атлет существенно опередил признанных мастеров.

          Рывок венгерский спортсмен начал со 120 килограммов. Курынов же вышел к штанге в 125 килограммов. Вырвал, но не удержал. Саша заволновался. С ним такого ещё не бывало.

          Стокгольмский чемпионат стал несчастливым для Томми Коно. Опытный турнирный боец, много лет блиставший на помостах мира, переоценил свои силы и не выполнил второе движение.

          Рывок двумя руками Коно начал с ещё большего веса, чем Александр, — со 127,5 килограмма. Первый подход — неудача. Второй — штанга снова полетела вниз.

          Все заволновались: неужели Томми не осилит её и в третий раз? По тому, как неуверенно подходил Коно к снаряду, Александр понял: Томми вышел из игры. И штанга, увы, не подчинилась воле "железного гавайца".

          "Но она должна подчиниться мне", — подумал Саша. Он чувствовал теперь себя как стрелок, у которого осталось десять выстрелов, и каждую пулю нужно было послать в десятку. Это трудно, но возможно.

          Саша вторично подошёл к штанге в 125 килограммов — и успешно вырвал её. Однако Хуска осилил ещё больше — 127,5 килограммов. Идти на такой же вес волжанину не было никакого смысла. И Курынов заказал 130 килограммов. Эту штангу он вырвал чётко, отыграв у Хуски 2,5 килограмма.

          Последнее движение — толчок. Хуска и Курынов подняли по 160 килограммов, потом взяли по 165 килограммов. Вес штанги увеличился ещё на 2,5 килограмма. И этот снаряд подчинился уже только Курынову.

          Хуска и Курынов набрали одинаковые суммы троеборья: 437,5 килограмма. Но золотую медаль, как отмечалось, получил Курынов, поскольку он был легче Хуски. Вот как много иногда значит всего лишь какая-то чашка кефира!

          ...Неделей позже Саша сидел в кругу работников газет и рассказывал о жарких схватках на помосте. Эти встречи стали традиционными. Каждый раз, выступая перед журналистами, чемпион находил для своих рассказов новые детали, которые надолго запоминались слушателям — как, например, та чашка кефира. Одним словом, Курынов-рассказчик никогда не повторялся — точно так же, как и Курынов-штангист.

          Есть на Владимирщине небольшой посёлок Уршель. Тихий, опрятный, каких тысячи на широких просторах страны. У каждого из этих посёлков, пусть даже маленьких, отдалённых, имеется своя история. В одном селении родился знаменитый учёный, в другом — артист, а из третьего вышел герой труда. Односельчане гордятся своими знатными земляками. У уршельцев тоже есть чем гордиться: на их земле родился чемпион мира и Олимпийских игр.

          У людей, далёких от спорта, не знающих о затрачиваемых в нём объёмах труда, может возникнуть сомнение:

          — Правомерно ли вообще сравнивать труд учёного, артиста или рабочего с трудом спортсмена?

          А почему же такое сравнение должно быть неправомерно? Разве Курынов и Власов меньше прославили нашу страну, чем Галина Уланова или Алексей Стаханов? Разве имена Курынова и Власова не произносят с уважением люди на всех континентах? А ведь штанга — это только увлечение наших замечательных спортсменов, у них обоих есть профессия: они авиационные инженеры.

          Уршельцы не меньше казанцев гордятся Александром Курыновым. Они искренне поздравляют его родителей, когда узнают об очередных победах своего земляка.

          Конечно, двадцать лет тому назад вряд ли кто-нибудь из уршельцев мог предположить, что из маленького Саши Курынова вырастет чемпион мира.

          Сашино детство проходило совершенно обычно. Мальчишкой он гонял по улицам мяч, играл в городки, ходил с ребятами в лес за ягодами, грибами, щавелём. Любил купаться. Но Саша, понятно, занимался не только играми и прогулками по лесу. В жаркие летние дни он частенько работал на лугах наравне со взрослыми — косил траву. Заготовка пахучего сена доставляла Саше, равно как и многим другим его сверстникам, большое удовольствие.

          Учился Саша увлечённо. Сколько радости, сколько новых впечатлений приносили школьные уроки! Саша то слушал рассказ о безбрежных океанах и о высоких огнедышащих горах, то представлял себе, как ходит по древним городам вместе с героями книг. И разве думал тогда черноглазый мальчишка, что через несколько лет он сам побывает в стране пирамид, посетит Рим, посидит на трибунах древнего Колизея?

          Каждый урок раскрывал мальчику неизвестную ему прежде сторону жизни, новый мир. И разве может забыть Саша своих первых учителей, которые вывели его на широкую дорогу жизни, дали начальное образование?

          В долгие летние дни, после азартной игры в футбол уставшие ребята садились в кружок и заводили обычные мальчишечьи разговоры про мастеров кожаного мяча. Саша болел за ЦДКА и с жаром доказывал сверстникам, что лучшего футболиста, чем Григорий Федотов, нет и не будет.

          — Как это нет, — возражал ему болельщик "Динамо", — а Сергей Соловьёв?

          — Да разве может твой Соловьёв бить с разворотом на сто восемьдесят градусов и прямо в "девятку"? Молчишь? То-то же.

          Такие дебаты затягивались надолго, и ни один из споривших не сдавал своих позиций.

          Любил Саша и штангистов. Ему нравилось, как эти сильные люди поднимают тяжёлый снаряд. Особые симпатии вызывал у него Григорий Новак и совсем ещё молодой тогда Аркадий Воробьёв.

          О собственных же занятиях штангой юноша тогда и не думал. Стать лётчиком — вот о чём он мечтал. Саша, конечно, не представлял ещё всей трудности и опасности работы пилота. Он о них просто не думал, а если и задумался бы, то всё равно не испугался бы. Ведь молодость не боится трудностей.

          Как-то раз в Уршель из Казани приехал студент, местный парень. Он со всей страстностью молодого человека, побывавшего в большом городе, говорил:

          — Лучше Казанского авиационного института вам, ребята, не сыскать. Преподаватели — сила! Доктора наук.

          — А что, в Москве институты хуже? — недоумённо спросил кто-то из ребят.

          — Да разве я говорил, что московские институты хуже? Просто туда пройти по конкурсу невозможно. Не раздумывайте, подавайте заявление в наш КАИ.

          Всё это было зимой. А весной Александр Курынов уже сдавал экзамены на аттестат зрелости.

          На выпускном вечере ребята прощались со школой, со своими педагогами, друг с другом. Грустно вздыхал баян, плыли звуки старинного вальса. Саша танцевал с Валей. Их чувства ещё нельзя было назвать любовью — скорее, юношеской влюблённостью. Встретятся ли они ещё с Валей, перерастёт ли их нежное чувство в большое, настоящее?

          "...А в жизни моей без любви твоей грустно и темно", — вздыхал баян. Вальс уносил юношу и девушку в мир грёз. В такие минуты не нужны слова... Словно два молодых побега, тянулись Саша и Валя друг к другу. Сначала были робкие взгляды, потом — встречи на тихих улицах Уршеля. И вот теперь они должны расстаться...

          Грустил баян, грустно было и Саше с Валей. Им хотелось, взявшись за руки, идти далеко-далеко...

          Нелегко прощаться со школой. С ней ведь так много связано: весёлые вечера, прогулки в лес, кино... А школьные товарищи — разве можно их забыть?

          Но время — лучший лекарь. Шумная студенческая волна захлестнула Александра, вместе с другими первокурсниками он влился в большой и дружный коллектив Казанского авиационного института.

          В родном посёлке Саша всегда первым рвал ленточку на стометровке, дальше других прыгал в длину и метал гранату. То есть в Уршеле он был самым быстрым и прыгучим. А как насчёт того чтобы быть самым сильным? Нет, об этом коренастый паренёк с чёрными, как смоль, волосами никогда не задумывался.

          ...Самый первый подход к штанге остался для Курынова памятным на всю жизнь. Где бы потом Александр ни бывал — в Египте или Венгрии, Швеции или Австрии, Италии или Финляндии — в каких бы прекрасных дворцах спорта ни выступал, с какими мастерами штанги ни встречался, — он всегда помнит зал авиационного института, ребят-сокурсников и преподавателя физкультуры Владимира Александровича Павлова.

          Заканчивался урок физкультуры. Владимир Александрович построил ребят. Они уже готовы были стрелой бежать в раздевалку, когда он вдруг сказал:

          — А теперь посмотрим, кто из вас самый сильный. Парни вы все ладные, а вот как со штангой управляться будете?

          На середину зала выкатили штангу. Девчата сразу же заняли места на скамейке, стали болельщицами, а ребята — "богатырями". Первыми к снаряду подошли самые рослые. Вес штанги постепенно увеличивался, а ряды желающих поднять её таяли.

          Саше прежде никогда не приходилось заниматься тяжёлой атлетикой. Ему казалось, что он не поднимет штангу даже на грудь — хотя двухпудовую гирю он выжимал сравнительно легко. И теперь, видя, с каким трудом поднимают штангу более крупные ребята, он не решался подойти к снаряду. Но Владимир Александрович не оставил Сашу в покое.

          — Ты что же, Курынов, сторонишься? А ну-ка, тоже попробуй свои силы.

          Преодолев свою нерешительность, Саша подошёл к штанге. Выступая потом на помостах мира, Курынов уже никогда не волновался так сильно, как в тот, в первый раз.

          — Смелее, Курынов, — карандаш Владимира Александровича замер над страницей учебного журнала.

          — Давай, Сашка! — подбодрили Курынова девчата.

          Крепко обхватив гриф штанги, Саша, ко всеобщему удивлению, поднял сначала шестьдесят, затем семьдесят, а потом и восемьдесят килограммов.

          — Молодец, Сашка! — восторгались девчата, а парни поздравляли его и хлопали по плечу. Саша же всё никак не мог поверить, что справился с таким весом.

          Так Александр Курынов стал самым сильным в группе.

          Способности скромного паренька понравились и Владимиру Александровичу. Увидев, с каким напором поднял Курынов штангу весом 80 килограммов, опытный преподаватель подумал: "Из этого парня получится неплохой штангист, надо привлечь его к тренировкам".

          И сразу после урока Владимир Александрович предложил Курынову:

          — Саша, попробуй заняться тяжёлой атлетикой. Я уверен, что тебе она понравится.

          Спорт всегда привлекал Александра: он любил футбол, бег, баскетбол, любил стремительно нестись на лыжах с гор, но заняться чем-либо всерьёз — таких планов у него никогда не было. И вдруг — занятия штангой.

          Поначалу Саше было очень трудно привыкать к особенностям тренировок. На первом же занятии он откровенно заскучал. Владимир Александрович долго показывал разные способы подъёма штанги, а потом каждый из новичков начал отрабатывать то или иное движение. На следующей тренировке всё повторилось сначала. "Нет, это не по мне, — подумал Александр, — надо искать что-нибудь поинтереснее". И на очередное занятие он просто не пришёл.

          — Немного, оказывается, в тебе пороху, Курынов, — заметил при встрече Владимир Александрович. — Два раза показался — и всё: молодому дарованию, видите ли, стало скучно. Ты что думал: тебе сразу дадут работать в полную силу? Нет, друг, так делать нельзя. Надо сначала научиться поднимать снаряд, приобрести технику, — и уж только тогда работай, сколько позволит организм... Вот ты как-то говорил, что тебе нравится Аркадий Воробьёв. А ведь он тоже не с рождения стал с неба звёзды хватать. Работать надо, Саша, работать... Без труда не вытащишь и рыбку из пруда.

          Владимир Александрович умел понять молодого человека, умел угадать его настроение, умел вовремя остановить или подбодрить. Может быть, именно это человеческое отношение на многие годы и связало Александра Курынова с Владимиром Александровичем Павловым.

          В ноябре 1953 года Саша снова пришёл на тренировки. Он поборол в себе апатию и шаг за шагом овладевал техникой, набирал силу. Шло время, и работа до седьмого пота с лихвой окупилась радостью первых успехов, первых побед — побед над соперниками, побед над холодной штангой и, наконец, побед над самим собой.

          На первенстве института Саша выполнил норму третьего спортивного разряда в лёгком весе, набрав в сумме трёх движений 245 килограммов. Это был немалый успех.

          После этого первого своего выступления на соревнованиях Саша как бы обрёл крылья: его перевели в группу разрядников, а затем включили в сборную института. А потом Саша Курынов стал в своей категории самым сильным в институте.

          Через какое-то время молодой атлет с товарищами по команде уже готовился к соревнованиям на первенство вузов страны. У него была цель — выполнить норматив второго разряда. А чтобы получить его, пришлось упорно тренироваться. Саша занимался в зале каждую свободную минуту. Если рядом не было тренера, то помощь оказывали более опытные штангисты Ваня Колпаков и Яша Хайтин.

          Город Львов. Сюда приехали атлеты из вузов страны. Александр первый раз вышел на большой помост.

          Всё складывается удачно. В третьем подходе студент из Казани выжал 82,5 килограмма. Во втором движении результат оказался таким же, как в жиме. Теперь нужно было только справиться со штангой в 110 килограммов — и получай второй разряд.

          Первый подход — неудача: сказалось волнение. Переживали и ребята.

          — Успокойся, успокойся, Сашок, — говорил Курынову, разминая его плечи, Колпаков. — Соберись... Это же твой вес, его нужно взять.

          — На помост к весу 110 килограммов вызывается Александр Курынов, Казань, — объявил секретарь соревнований. — Второй подход.

          Саша вышел к снаряду, наклонился и крепко обхватил гриф. Глубокий вдох, усилие — и штанга на груди. Ещё одно усилие — и вес взят. Победа!

          Сколько времени потратит атлет, сколько пота прольёт, чтобы поднять больше центнера или пробежать сто метров за 11 секунд... Но когда секундомер покажет желанное время или судья зафиксирует взятие снаряда, радости нет предела. И Курынов не скрывал своей радости, он был по-настоящему счастлив.

          Приехав в родную Казань, Александр с новой силой занялся тренировками: теперь у него появилась мечта стать перворазрядником.

          Однажды в разговоре Саша признался:

          — Так уж, видимо, устроен человек — ему всё время хочется идти вперёд и вперёд. Когда я получил звание мастера спорта, то захотел стать чемпионом страны. А когда добился и этой цели, то подумалось: почему бы не стать сильнейшим штангистом мира, ведь наши атлеты должны быть первыми во всём?

          Вот и ведёт спортсмена лесенка от одного рубежа к другому. И пока человек полон сил, надо жить такой мечтой.

          Без мечты нет развития. Космонавты открыли путь к звёздам потому, что на протяжении тысячелетий люди стремились летать, как птицы. Хорошо, когда человек живёт мечтой, зовущей вперёд. Но, конечно, не следует строить воздушные замки, мечта не должна отдавать маниловщиной. Счастлив тот, кто претворяет мечту в жизнь.

          Александр не только жил мечтой, он работал. Он повторял одно и то же упражнение до бесконечности, пока не добивался красоты движений. Ведь эстетическая составляющая играет в спорте немаловажную роль. Почему восторженно гудел зал, когда в Риме Саша победил Коно? Не только потому, что он выиграл поединок, но ещё и потому, что сделал он это красиво, доставив удовольствие любителям тяжёлой атлетики.

          Миновал ещё один год. Александр перешёл на третий курс института и перешагнул ещё один рубеж в спорте: на соревнованиях в Днепропетровске выполнил норматив первого разряда.

          Поздравив своего воспитанника, Владимир Александрович сказал:

          — Теперь, Саша, перед тобой самая трудная часть дороги. Препятствия на ней куда серьёзнее, чем прежде. Я имею в виду, что тебе надо подумать о звании мастера спорта. Не останавливаться же на полпути?

          Но Александру поначалу казалось, что и по пути к мастерскому званию всё пойдёт так же гладко, как было до этого. Надо просто наращивать силу. Однако на деле всё оказалось гораздо сложнее. Поднимаемый вес увеличивался, но брал его Курынов нечётко, не хватало техники. А разве от судей скроешь огрехи подъёма? Саше пришлось работать не покладая рук.

          В марте 1956 года в составе сборной Татарской республики Курынов приехал в Ульяновск для участия в зональных соревнованиях Первой Спартакиады народов РСФСР.

          Ехал он в Ульяновск с твёрдым намерением выполнить норматив мастера спорта. А многие даже считали, что Курынов будет победителем в своей весовой категории. Но всё пошло прахом. Как ни хотелось Александру выиграть у мастеров спорта Ю.Тарелкина и В.Бушуева, но сделать это не удалось.

          В жиме Саша им не уступил, хотя по плану должен был выйти вперёд, но в других движениях — темповых, где требуется больше техники — безнадёжно отстал. Заняв лишь третье место и не набрав в троеборье нужную сумму, Александр не получил заветного звания. Горько было слышать слова:

          — А фаворит-то оскандалился. Видать, слабоват ещё, мало каши ел...

          Вечером, ужиная в ресторане, Саша заказал себе вина. Выпив несколько рюмок, он захмелел и его потянуло "пофилософствовать".

          — Да что я — не жил без этих званий и значков? Жил и ещё проживу. Не надо мне никакого "мастера". Пусть всё идёт прахом...

          Саша говорил долго и бессвязно.

          — Владимир Александрович, — заплетающимся языком обратился он к своему тренеру. — Вот вы много занимаетесь с нами. В частности, со мной. А зачем? Зачем вы во всём себе отказываете? Зачем нас заставляете соблюдать режим? Всё равно ведь никто из нас не станет чемпионом и не принесёт вам лавров...

          — Я для себя славы не ищу, Курынов, — строго заметил Владимир Александрович. — Я хочу воспитать в вас любовь к спорту, сделать сильными.

          Тренер не ругался, не горячился. Трудно даже объяснить педагогический ход Владимира Александровича, но он не стал прерывать разочарованного молодого штангиста, дал ему допить всё вино. Захмелевший Саша возвращался в гостиницу, поддерживаемый своим учителем.

          Утро было кошмарным. Страшно болела голова, мучила жажда. Что произошло? Саша понемногу вспомнил вечер, проведённый в ресторане.

          По дороге обратно в Казань он сторонился ребят, молча лежал на верхней полке. И уж совсем Саше не хотелось попадаться на глаза Владимиру Александровичу.

          Ивану Колпакову, Махмуду Исмагилову, Геннадию Умылину, выезжавшим вместе с Сашей в Ульяновск, тоже было невесело, хотя в целом ребята должны были быть довольными. Команда заняла на Спартакиаде третье место, проиграв лишь очень сильным командам Горьковской и Ивановской областей.

          — Давайте поговорим с Сашкой начистоту, — не выдержал Махмуд Исмагилов. — Чего в молчанку играть?

          — Не горячись, Махмуд, — остановил его Иван. — Представь себя в его положении. Лежишь ты на полке, голову не можешь поднять. На душе муторно, а к тебе подошли и начали поучать, упрекать. Как бы ты на это посмотрел? Уверен, послал бы нас к чёрту, наговорил бы разных глупостей. Нет, ребята, Сашку не нужно пока тревожить, пусть сам подумает. А когда немного остынет, придём к нему все вместе и поговорим по душам.

          И они пришли. Сели кто на стуле, кто на кровати. Кроме тех, кто выступал на соревнованиях в Ульяновске, пришли ещё Алик Хупченко, Яша Хайтин и ребята из комитета комсомола. Саше было понятно, что сейчас он услышит от товарищей много горьких слов. Но Саша уже подготовился к серьёзному разговору и сам хотел его.

          Начал Яков.

          — Саша, мы верили, мы надеялись на тебя, а ты... Так споткнуться... Ты же комсомолец, волевой парень, хороший спортсмен. — Яша следил за выражением лица Курынова: что он скажет?

          В комнате наступила тишина.

          — Ребята, поймите меня правильно, оправдываться не хочу. У меня была мечта — стать мастером спорта. Я жил ею, изо всех сил тренировался... И вдруг... Одним словом, сорвался. Поверьте — стыдно, очень стыдно. Особенно перед Владимиром Александровичем. Он так старался...

          — Вот и хорошо, Саша! Раз стыдно, значит, правильно оцениваешь свой поступок. — Алик Хупченко похлопал Курынова по плечу. — Мы верим: неудача только подхлестнёт тебя, ты добьёшься своего: станешь мастером спорта.

          Этот вечер надолго остался в памяти Александра. Друзья говорили не только о комсомольской чести, о поступке, совершённом Сашей — они вселили в него силу духа.

          В институте наступили горячие деньки. Студенты готовятся к весенней сессии. Саша целые дни проводил в читальном зале и лабораториях. В июне успешно сдал экзамены и перевёлся на пятый курс. И тут нежданно-негаданно пришёл вызов в Москву для участия в финале Спартакиады РСФСР.

          "Надо ехать", — решил Саша и пошёл к Владимиру Александровичу — сообщить о вызове. Кроме того, это был хороший повод поговорить по душам, снять с груди тот камень, что тяготил его ещё с Ульяновска.

          — Саша, не нужно никаких извинений, — улыбнулся Владимир Александрович, выслушав своего ученика. — Главное, что ты сам всё понял. Это у тебя было наносное, чужое. Я верю в тебя, Саша. И очень надеюсь...

          Человек не знает, где оступится. Если Александр знал бы, что его ожидает в Москве, то он, пожалуй, не поехал бы в столицу. В рывке двумя руками Александр не смог зафиксировать 102,5 килограмма, получил нулевую оценку и выбыл из борьбы. Переоценил свои возможности. А будь рядом Владимир Александрович, такого срыва наверняка бы не случилось.

          Характер человека формируется в борьбе. Одно поражение учит лучше, чем тысячи побед. Огорчённым, но не разочарованным Курынов уехал на родину, в Уршель.

          — Папа, сможешь мне здесь на лето работу подыскать? — спросил Саша отца. — Не откажусь, если даже она будет трудной.

          — Работа, сынок, в посёлке всегда найдётся, — кивнул Павел Сергеевич. — тем более — трудная. Тут у нас на базе как раз нужны грузчики. Вот только сдюжишь ли? Грузчики — они народ крепкий, ворочают мешки без передыху целый день. Совсем не то что вы, штангисты: разок поднимете свою железяку и потом полдня в себя приходите...

          — Ничего, папа. Выдержу, привыкну.

          Без малого два месяца таскал Александр мешки. Прав был Павел Сергеевич: вечером после работы у Саши ныла спина, гудели натруженные руки. Но с каждым днём он чувствовал себя всё легче и свободнее.

          — Ну как, сынок, вошёл в колею? — интересовался отец. — Знаешь, а ведь многие грузчики со временем мировыми силачами становились...

          Александр провёл каникулы в Уршеле не впустую. В Казань он приехал свежим, загорелым и крепким. Сразу же разыскал Владимира Александровича. На этот раз тренер был не так миролюбив, как при расставании. Он отчитал ученика за неудачу в Москве: вот к чему ведёт завышение оценки своих сил.

          — Больше мы не имеем права оступаться. Понимаешь, не имеем. В противном случае все наши усилия пойдут прахом.

          Вместе составили план новых тренировок. И началась работа: подъёмы центнеров и тонн железа. В ноябре команда должна была поехать на соревнования в Орёл. Всё шло отлично. На каждой тренировке Саша показывал результат мастера спорта. И надо же было случиться такому: за две недели до отъезда Курынов повредил на тренировке ногу, и та сильно опухла. За неделю до начала соревнований опухлость уменьшилась, но на ногу было больно ступить.

          — Что будем делать, Саша? — спросил Владимир Александрович. — Надо ехать в Орёл, — ответил Курынов. — Боль пройдёт.

          И Саша настоял на своём.

          Соревнования в Орле проходили в областном драмтеатре. Тяжелоатлетический помост был установлен прямо на его сцене.

          Первый подход Курынова к штанге закончился неудачей. Но это только раззадорило Александра. Во втором подходе он выжал штангу, а в третьем уверенно поднял 113 килограммов, установив тем самым новый рекорд Татарской республики. В рывке Саша покорил 105 килограммов, а в толчке — 140 килограммов. Это тоже были новые рекорды Татарии.

          Заветный рубеж мастерского норматива Саша преодолел как раз в те дни, когда в Мельбурне, в далёкой Австралии наши олимпийцы потрясали спортивный мир своими победами.

          Слушая передачи из Мельбурна, Александр думал о спортсменах, защищающих честь нашей Родины, и завидовал им. Ему казалось, что сам он вряд ли будет когда-нибудь приумножать славу советского спорта на международной арене.

          После соревнований в Орле Владимир Александрович сказал:

          — Теперь, Саша, надо подумать о рекордах. Для начала возьмём на прицел рекорды РСФСР.

          И снова пошла работа до седьмого пота. Но эти тренировки уже несколько отличались от прежних. Например, пришлось применять много жимов лёжа и на наклонной скамье, а также различные приседания с весами до 190 килограммов. За тренировку Александр поднимал по 7-8 тонн металла.

          Талант плюс труд — эта вечная формула победы привела к тому, что Саша перешёл в полусредний вес и в сентябре 1957 года на матче сильнейших победил олимпийского чемпиона Игоря Рыбака. Правда, первые шаги в новой весовой категории, казалось, не сулили особых лавров. Ещё весной на первенстве страны из-за сильного волнения Александр еле-еле сумел занять одиннадцатое место. Но зато в Харькове он уже почувствовал себя спокойнее и выступил удачно. Это дало ему возможность поехать в Москву готовиться к третьим Всемирным студенческим играм.

          Советскую команду тренировал один из самых замечательных штангистов нашей страны: Юрий Владимирович Дуганов. Казанский студент понравился Дуганову своей скромностью и трудолюбием. И старший тренер занимался с ним, пожалуй, больше, чем с другими. Дуганов помог Курынову освоить рывок двумя руками — коронное движение Юрия Владимировича ⁵, в котором ему когда-то принадлежали мировые рекорды.

          Увы, Саше не довелось выступить на играх. Помешала болезнь. Но всё равно в памяти Курынова надолго остались незабываемые дни фестиваля.

          Особенно запомнился бал в Кремле. Под сводами дворца бурлила многотысячная толпа, звучали музыка и разноязыкая речь. Кругом были улыбки и смех — здесь собралась молодёжь народов мира.

          Прошёл ещё один год, и то, что прежде казалось почти сказкой, стало явью: Сашу включили в состав сборной штангистов СССР. Сашин восторг был безмерен — да у какого советского человека не забьётся радостно сердце, когда ему сообщат, что он будет представлять наш спорт на мировой арене?

          Русская пословица гласит: "Взялся за гуж — не говори, что не дюж". Быть членом сборной — большая честь, но и спрос тут совсем другой. Александр и Владимир Александрович понимали, какая ответственность легла на их плечи. Саше пришлось отказывать себе и в развлечениях, и в отдыхе, и всё время тренироваться, тренироваться...

          ...Настал март 1958 год, и Курынова впервые выступил на крупных международных соревнованиях. Соперниками были сплошь одни знаменитости: олимпийские и мировые чемпионы Томми Коно, Фёдор Богдановский, Игорь Рыбак, Кшиштоф Бек.

          Перед соревнованиями Павлов сказал Саше:

          — Не волнуйся, работай спокойно, словно ты в тренировочном зале.

          Легко сказать "работай спокойно", а как сдержишь волнение? Но Саша показал себя молодцом. После первого движения он совсем ненамного отстал от двух асов — Коно и Богдановского. В рывке студент из Казани даже превзошёл москвичей — Богдановского и Рыбака — выйдя победителем с отличным результатом: 125 килограммов. В венчающем же соревнования толчке Александр, увы, опять оказался слабее и Томми, и Фёдора. Набрав в сумме троеборья 400 килограммов, Курынов занял третье место.

          Соревнования произвели на Александра глубокое впечатление. И хотя прошло уже много лет, он до сих пор отчётливо помнит первую встречу с Коно.

          На штангу установили рекордные 168,5 килограммов, и "железный гаваец" — стройный, без особого нагромождения мышц — подошёл к снаряду. И хотя Томми тогда не побил свой же мировой рекорд, но все, кто был в зале, увидели замечательное мастерство американца. Тогда Саша и не помышлял, что через два года сойдётся с Коно один на один на Олимпиаде в Риме...

          Летом 1958 года Александр приехал в Крым в качестве запасного члена сборной для соревнований в США. В кругу больших мастеров помоста он набирался опыта, под руководством тренеров исправлял шероховатости в исполнении движений. Саша очень надеялся, что его всё же возьмут в Америку — а там ведь более чем серьёзные соперники...

          Увы, полететь за океан Саше не пришлось. Он поехал в куда более близкие края — в Башкирию. В Уфе казанский студент установил два рекорда России и стал чемпионом РСФСР.

          Может сложиться впечатление, что Александр Курынов как штангист родился в рубашке: всё-то у него шло ладно да гладко. Но нет, были у Курынова и срывы, о них уже шла речь. Переживая неудачи, Саша закалялся как боец. В такие минуты он не раз вспоминал слова Николая Островского.

          "Случается, — написал этот несгибаемой воли большевик, — что я разговариваю с каким-нибудь слюнтяем, который ноет, что ему изменила жена и жить ему не для чего, что у него ничего не осталось и т.д. И тогда я думаю, что если у меня было бы то, что есть у него: здоровье, руки, ноги, возможность двигаться по необъятному миру, то что бы было?"

          Дорогу осилит идущий, если он захочет идти, если будет мужественен, настойчив. Это, пожалуй, и есть ответ на вопрос, который задают Курынову многие любители тяжёлой атлетики: "Как вы стали чемпионом?"

          Все, кто знают Александра Курынова, отмечают главное в его характере — скромность. За скромность, за человеческую доброту, за отзывчивость ценят Сашу и товарищи по команде. Недаром они избрали его своим комсомольским вожаком.

          Кстати, скромностью отличаются вообще все наши выдающиеся спортсмены. Им чужды индивидуализм и многие другие качества, характерные для атлетов Америки и других капиталистических стран.

          У Пауля Андерсона главное в жизни — это спорт, который приносит ему деньги. В погоне за бизнесом Андерсон даже становился боксёром. Но ринг не прославил Пауля. Средства к существованию даёт ему только его железная штанга.

          У наших же атлетов спорт — это увлечение, а не средство получить как можно больше денег. Взять хоть Курынова и Власова — оба они, как отмечалось, инженеры. Рудольф Плюкфельдер — шахтёр, Аркадий Воробьёв — учёный, кандидат медицинских наук.

          На Римской Олимпиаде встретились два боксёра: наш Геннадий Шатков, чемпион Олимпиады в Мельбурне, и американец Кассиус Клей. Победив Шаткова, Клей стал новым олимпийским чемпионом. Но дальнейшие жизненные пути двух этих выдающихся спортсменов разошлись очень заметно: Геннадий Шатков после Олимпиады в Риме защитил диссертацию, стал кандидатом юридических наук, а Клей своими длинными руками начал "делать деньги" на ринге. В начале 1964 года состоялся бой между боксёрами-профессионалами: чемпионом мира Сонни Листоном и Кассиусом Клеем, претендовавшим на чемпионское звание. Накануне боя оба боксёра не жалели слов на грязные оскорбления в адрес соперника — каждый набивал себе цену.

          Бой выиграл Клей. На потеху зрителей он принялся кривляться и кричать: "Я самый сильный, я самый красивый". Что ж, он достиг того, к чему стремился. За один только этот бой Клей получил свыше 700 тысяч долларов. А несколько дней спустя телеграф принёс другую весть о новом чемпионе мира: он не может быть призван в армию ввиду слабого умственного развития...

          Когда в Крыму в составе сборной страны Александр впервые готовился к первенству мира, ему была поставлена трудная задача: набрать в сумме троеборья 420 килограммов. И Курынов с честью справился с ней. Но тогда выбор пал, как отмечалось, не на Сашу, а на Фёдора Богдановского.

          С Внуковского аэродрома Саша провожал Фёдора и других товарищей в Стокгольм на первенство мира 1958 года.

          Пожимая на прощание Фёдору руку, Саша сказал:

          — Хватит Коно коронованным ходить. Выиграй у него, Федя...

          Четырёхмоторный самолёт шведской компании поднялся в небо. Александр долго провожал его глазами. А в голове роились мысли, что когда-нибудь и ему, может быть, придётся лететь на встречу с сильнейшими атлетами мира...

          Эти Сашины мысли стали реальностью. Уже через два года он полетел в Рим на Олимпийские игры, а ещё спустя два года держал курс на тот же Стокгольм — туда, куда провожал когда-то Фёдора.

          С Внуковского аэродрома Курынов уехал тогда в Ростов-на-Дону, где должна была пройти встреча штангистов РСФСР и Болгарии. Болгарские атлеты ещё выступали в Стокгольме, и у наших ребят из второй сборной оказалось много времени и для тренировок, и для отдыха. Саша находился в отличной форме и потому больше отдыхал. Главное для него было сохранить энергию и выплеснуть её всю в подъёмы штанги, когда настанет пора соревноваться.

          Каждое утро Александр разворачивал тогда газету, чтобы прочитать про выступление советской команды в Стокгольме. Все наши ребята выступали блестяще — все, за исключением Фёдора Богдановского, которого Саша на аэродроме как раз настраивал на победу над Коно. Коно опять выиграл у Фёдора и, кроме того, отнял у советских атлетов рекорд мира в рывке, принадлежавший Дуганову.

          "Неужели Коно неуязвим? Быть того не может. Кто-то же должен победить "железного гавайца", — думал Саша, узнав о новой победе американского атлета. А внутренний голос подсказывал Курынову: "Ты сильный, ты можешь на равных соревноваться с "железным гавайцем""...

          В Ростов прилетели наши болгарские друзья. У них было приподнятое настроение: двое из них — Абаджиев и Веселинов — стали призёрами чемпионата мира. Соревнования в Ростове явились хорошей школой для атлетов Болгарии. Советские спортсмены охотно делились своим опытом с болгарами, совместно тренировались.

          И болгарский тренер на прощание сказал:

          — Мы проиграли в спорте, но не огорчены, поскольку очень много выиграли в другом. Советские спортсмены — наши учителя. Мы радуемся вашим успехам и уверены, что скоро и Коно, и Джордж будут побиты. Вам не страшен даже сам Ашман.

          На этих соревнованиях Александр Курынов впервые в жизни вписал своё имя в золотой список рекордсменов мира. Вначале он штурмовал рекорд в рывке двумя руками, но штанга, весившая 134 килограмма, дважды упала на помост. И тогда Саша решил побить рекорд Коно в толчке.

          На штангу навесили 170 килограммов. Никогда ещё тяжелоатлеты полусреднего веса не поднимали такой тяжёлый снаряд. Первым сделать это решился Александр Курынов.

          Перед побитием рекорда он сосредоточенно походил по сцене. Настроившись, взошёл на помост, крепко обхватил гриф и на несколько секунд застыл над снарядом. И вот штанга уже на груди. Ещё одно мгновение — вес взят. В зале началось ликование. Все были готовы расцеловать Александра.

          Штангу поставили на весы. Она оказалась на пятьсот граммов легче объявленного веса. Но это уже ничего не значило: мировой рекорд теперь всё равно принадлежал советскому атлету. В сумме троеборья казанский студент набрал столько же, сколько и Коно в Стокгольме при установлении мирового рекорда — 430 килограммов.

          Может быть, получив известия из Ростова-на-Дону, Коно на минуту задумался и снова вспомнил того крепыша, который состязался с ним в Москве. Ведь ему, Курынову, суждено было отнять титул непобедимого у "железного гавайца".

          ...Победив знаменитого Томми Коно, Саша 27 сентября 1960 года героем возвратился из Рима в родной город. Поблагодарив земляков за теплоту и сердечность встречи, Александр сказал, что у него теперь две мечты: первая — защитить диплом и стать инженером, вторая — поехать на Олимпийские игры в Токио и выступить там столь же успешно, как в Риме.

          В родной Казани Сашу редко встретишь дома. Он то у школьников или студентов, то у нефтяников, то в рабочих коллективах. И всюду, где побывал Курынов, появляются новые поклонники мужественной игры с металлом. В борьбу со штангой вступают простые рабочие парни — может быть, будущие чемпионы. Путь от Казани до Рима не так уж близок — но Саша ничуть не меньшее расстояние проехал по Татарии, будоража молодёжь. Интересных встреч у него было много.

          Как-то раз Александр приехал в Альметьевск. Побывал у добытчиков нефти, а потом его попросили зайти к водителям. "Только встаньте пораньше, — предупредили Александра, — ведь у шофёров самое свободное время — раннее утро, а потом — сплошь рейсы".

          В семь утра Саша пришёл на автобазу и сел среди водителей.

          — Ну где этот чемпион? Пусть уж скорее свою лекцию читает, — затягиваясь папиросой, произнёс смуглый парень с добродушным лицом.

          Внешний вид у Александра самый обычный, так что никто из шофёров не принял его за чемпиона — скорее, за какого-нибудь комсомольского или партийного работника. Когда Александра представили аудитории, один шофёр даже присвистнул от удивления:

          — А чемпион-то, оказывается, среди нас уже давно сидел!

          Саше сначала казалось, что людям, спешившим в рейс, вряд ли будет интересно слушать историю его спортивных побед. Но чем больше говорил чемпион, тем внимательнее становились глаза слушателей, и в итоге огонёк недоверия потух. Да и не лекцию читал Курынов, а вёл простой задушевный разговор о том, как можно стать сильным и как сам он прошёл путь от третьеразрядника до победителя Олимпиады.

          Трудно назвать крупный завод или стройку, где не побывал бы Александр Курынов. Частенько с комсомольцами (сам Саша является членом обкома ВЛКСМ) он ездит по районам республики, проверяет физкультурную работу, помогает своим советом и личным примером зажечь огонёк спорта в каком-нибудь отдалённом селе.

          ...Одиннадцатого сентября 1960 года небо Рима разорвал ослепительный фейерверк, устроенный в парке Пинчио Организационным олимпийским комитетом Японии. Вечный город передавал олимпийскую эстафету "Стране восходящего солнца".

          С тех пор минуло четыре года. Осенью 1964 года спортсмены всех континентов устремятся в Японию. Олимпиады знаменательны тем, что всегда вводят в спортивные ряды новые силы. Не было ещё такой Олимпиады, когда мир не узнал бы новых имён: Мельбурн дал Владимира Куца, Владимира Сафронова, а в Риме стали всемирно известными имена Александра Курынова, Петра Болотникова, Юрия Власова, Валерия Брумеля ⁶. В Токио, несомненно, родятся новые Болотниковы и Власовы. Но нам, казанцам, вновь хочется увидеть на самой высокой ступеньке пьедестала почёта своего земляка Александра Курынова.

          Кто получит путёвку в Токио? Это трудно предсказать, но бесспорно одно: на Олимпиаду поедут самые сильные, самые быстрые, самые ловкие. Надеемся, что в числе их будет и наш Саша. Правда, с каждым годом в число лучших попасть становится всё труднее. В нашей стране много замечательных атлетов, которые соперничают с признанными мастерами и нередко опережают их.

          К победам Александра привыкли и любители, и специалисты тяжёлой атлетики. Но на соревнованиях в Москве, которые состоялись в марте олимпийского года, наш чемпион вдруг проиграл двадцатидвухлетнему тяжелоатлету из Хабаровска Виктору Куренцову.

          Этот московский поединок своим сюжетом почти не отличался от борьбы на римском помосте. Только на сей раз в роли Курынова выступал Куренцов. А Курынов в Москве выступил, напротив, в роли проигравшего в Риме Коно.

          Перед состязанием Курынов сказал:

          — Если я и проиграю Виктору, то это будет не очень обидно: он сильный парень. — И, шутя, добавил: — К тому же не каждый поймёт, кто из нас победил, потому что фамилии наши схожи.

          Олимпийский чемпион, комсорг сборной страны умеет не только красиво выигрывать. Курынов проиграл, но когда он встал на пьедестал почёта и представители ВЦСПС преподнесли ему хрустальную вазу за победу в Стокгольме на чемпионате мира, он тут же вручил приз Куренцову: "Возьми, Витя, ты заслужил эту награду..."

          Встреча двух сильнейших полусредневесов страны проходила напряжённо, в острой борьбе. В жиме двумя руками Александр выжал столько же, сколько Коно в Риме — 140 килограммов. Виктор отстал на пять килограммов. Казалось, что исход поединка уже предрешён: Курынов победит. Но дальневосточник оказался крепким орешком. В рывке он отыгрался и настиг казанца. До последнего движения все считали, что Александр сохранит-таки за собой титул сильнейшего, но всё вышло иначе. Александр толкнул только 160 килограммов, а Виктор — 170.

          Среднее качество — объём 2,4 Мбт           Чуть лучшее качество — объём 50 Мбт

          Среднее качество — объём 1 Мбт

          Встреча сильнейших атлетов в Москве оказалась триумфальной также и для штангиста из Запорожья Леонида Жаботинского. Украинский богатырь обратил на себя внимание специалистов ещё на первенстве мира в шведской столице. После Стокгольма между Власовым и Жаботинским началось острое соперничество. И вот в московском Дворце спорта "Крылья Советов" любители "железной игры" стали свидетелями изумительного по накалу выступления Жаботинского. В жиме Леонид установил личный рекорд, а в рывке и толчке — мировые. Он поднял их потолок соответственно до 168,5 и 213 килограммов. Закончив выступление с феноменальным рекордом 560 килограммов, Леонид Жаботинский отнял титул самого сильного человека планеты у Юрия Власова.

          Но, впрочем, ненадолго. На первенстве Европы Юрий вновь вышел вперёд. Спор наших богатырей не окончен. Всё покажут Олимпийские игры в Токио.

          Курынов считает, что Власов и Жаботинский на Олимпиаде в Токио могут набрать по 570-575 килограммов. Кто победит? Тот, у кого окажутся крепче нервы.

          Саша снова приехал в родную Казань. Как раз в это время в спортивном зале клуба имени Менжинского состязались лучшие штангисты общества "Динамо" Российской Федерации. Курынов чувствовал в себе силу и решил идти на побитие мировых рекордов. В жиме Александр начал своё выступление со 140 килограммов. Во втором подходе он чётко поднял 145 килограммов. Ассистенты со звоном навесили на штангу "блины" по одному килограмму. Сто сорок семь килограммов — этот вес превышал рекорд СССР и мира. Александр собрался, он был полон желания доказать, что титул сильнейшего носит недаром. Глубокий присед — и штанга оказалась на груди, хлопок судьи — и Сашины руки выжали штангу. Поклонники Курынова, а их в Казани много, начали бурно приветствовать рекордсмена. Такой результат был впервые показал в городе, который стал для Курынова родным.

          На другой день в Казани только и слышалось:

          — Знаешь, Саша Курынов вчера установил мировой рекорд в жиме, а сегодня пойдёт на побитие рекорда в троеборье...

          На следующий день Саша действительно выступал снова — вместе с атлетами тяжёлого веса. Трудно было даже сравнить с Сашей гиганта из Волгограда Сальниченко, весившего 130 килограммов,. Но на помосте лучшего результата добился именно Курынов. В первом подходе он поднял 140 килограммов, во втором — 145. Лишь одному тяжеловесу (и тоже казанцу) — Солдатову — удалось поднять такой же вес. От третьей попытки Курынов отказался.

          Рывок он начал, когда из тяжеловесов продолжал борьбу только новосибирец Громыко. 127,5 килограмма легко покорились нашему богатырю. К весу 135 килограммов подошёл Громыко. И штанга послушно застыла над его головой.

          На помосте снова вышел Саша. Он волновался. Склонился над снарядом, поправил его. И вот штанга уже на выпрямленных кверху руках. Курынов использовал все три подхода. Как жаль, что проводились не крупные состязания и не было судей, которые могли бы зафиксировать мировой рекорд...

          Последнее движение — толчок. Олимпийский чемпион начал его сразу с того веса, который давал ему право перечеркнуть его же собственный рекорд мира, установленный ещё в 1961 году. Снаряд весом 162,5 килограмма был взят чётко и легко. Есть высшее достижение в троеборье! Жаль только, что его не могли засчитать в качестве рекорда. У Александра оставались ещё два подхода. Он попросил установить на штангу 165 килограммов. Казалось, что и этот вес будет зафиксирован: уж очень легко покорился предыдущий. Однако обе попытки оказались, увы, неудачными.

          — У меня были силы, чтобы поднять штангу, может быть, даже ещё более тяжёлую, — сказал Саша после соревнования, — но уж очень трудно выступать без соперника. Знаете, как тяжело порой бывает бегуну преодолевать дистанцию, когда он один... Вот так и у нас, у штангистов. А ещё, видимо, играет роль и другой фактор — работа мозга. Я целую неделю жил лишь одной мыслью: "нужно установить мировой рекорд", я настраивался на это, а когда выполнил задуманное, то как-то сразу расслабился...

          Постепенно разговор перешёл к предстоящим Олимпийским играм. Кто-то из любителей тяжёлой атлетики заметил, что в Токио результат 440 килограммов даст возможность атлету полусреднего веса получить золотую медаль.

          — Суммы в 440 килограммов для победы на будущей Олимпиаде может не хватить, — покачал головой Саша. — Думаю, победитель в Токио покажет в троеборье 445-450 килограммов. Четыре с половиной центнера — это уже вполне реальный сегодня результат. Надеюсь, что в августе-сентябре я сам буду его показывать.

          *******************************************

          — Прощай, Рим! До встречи в Токио, — говорили спортсмены-олимпийцы 1960 года.

          Четыре года пролетели быстро. За это время многие из тех, кто говорил: "До встречи в Токио!" уже ушли из спорта. Но у кое у кого силы сохранились или даже увеличились. Среди них и наш Саша — Александр Павлович Курынов.

          Отшумело зелёной листвой лето, пришла золотая осень. Пусть она прольётся для наших атлетов ещё более обильным золотым дождём медалей, нежели в Риме.

          Дорогу осилит идущий!

  ² Белокопытов в данном случае неточен: в Хельсинки советские штангисты в командном зачёте заняли первое место.

  ³ Белокопытов описал положение дел на данных соревнований не совсем внятно. Всего весовых категорий тогда было семь: 56 кг, 60 кг, 67,5 кг, 75 кг, 82,5 кг, 90 кг и свыше 90 кг. В первой категории — 56 кг — победил американец Чарльз Винчи. Следовательно, советские атлеты могли претендовать только на оставшиеся шесть золотых медалей. С учётом того, что одна медаль к описываемому Белокопытовым моменту была уже советским штангистом завоёвана, и того, что сам Плюкфельдер выступать не собирался, от шести золотых медалей нужно отнять ещё две. То есть Плюкфельдер на самом деле мог мечтать ещё только о четырёх, а вовсе не о пяти золотых медалях для команды советских штангистов.

  ⁴ Белокопытов, судя по всему, недостаточно хорошо знаком с правилами соревнований в жиме. После сигнала судьи на помосте Коно не должен был "с трудом" взваливать "штангу на грудь", он должен был уже выжимать её от груди. То есть сигнал к началу жима давался судьёй только тогда, когда штанга оказывалась уже поднята атлетом на грудь.

  ⁵ "Техника" рывка Дуганова (см. кинограмму) просто ужасает: вместо спины — горб, вместо рук в момент подрыва — крюки.

  ⁶ Белокопытов в очередной раз напутал. Валерий Брумель получил действительно широкое признание отнюдь не во время Олимпиады в Риме, на которой занял второе место, а лишь спустя три года после этой Олимпиады, то есть в 1963 году — незадолго до публикации книги Белокопытова — в связи с установлением на матче сборных СССР и США фантастического по тем временам рекорда: 2 м 28 см в прыжках в высоту.

[на главную страницу]