На форуме Мовлади некто Павел недавно задал следующие вопросы:

          "Различаются ли механизмы включения в работу двигательных единиц у скоростно-силовых и просто силовых движений?"

          "Допустим, есть атлет, который может потянуть (с чёткой техникой) 200 кг, а рывок может выполнить с весом только 100 кг. Будет ли усилие для его разгибателей спины при рывке 100 кг таким же максимальным, как и при тяге 200 кг?"

          "Значит, выполнение рывка с максимальным весом — это, скорее, вопрос координации, нежели максимальной силы? Но играет ли при этом сила первостепенную роль?"

          А затем, после получения ответов, Павел написал следующее:

          "Мне почему-то кажется, что медленное выполнение движения в пауэрлифтинге накладывает отпечаток и на дальнейшее развитие мышц. Наверняка у тяжелоатлета и у пауэрлифтера мышцы в процентном отношении разные".

          "Я думаю, что [соотношение быстрых и медленных волокон] задаётся генетически, но если тренировки направлены на гиперплазию миофибрилл именно высокопороговых мышечных волокон, то логично, что со временем именно они будут преобладать над остальными... Может быть, я что-то неправильно понимаю..."

          "Хотя если разделить понятия красные и белые волокна, имеющие разную скорость сокращения, то можно допустить, что новые волокна формируются в той же самой композиции, что и все наши предыдущие по АТФазе. Об этом, кстати, сообщает Селуянов. Он говорит, что скорость сокращения волокон нельзя изменить, а можно лишь нарастить миофибриллы, тем самым увеличив силу, и, таким образом, повысить скорость.

          Но в голове у меня это пока не укладывается. Значит, любой пауэрлифтер может подбросить штангу с аналогичным процентом от максимума на такую же высоту, что и тяжелоатлет... Но я подобного пауэрлифтера не видел".

          Павлу много отвечали. Например:

          "На первый вопрос. При выполнении упражнения спортсмен, его мышцы затрачивают столько усилий, сколько необходимо и не больше. В противном случае штанга улетит и, не дай бог, покалечит. Поэтому когда о скорости говорят, что чем она выше, тем лучше — это неправильно. Нужна оптимальная скорость — и только. Что касается двигательных единиц и их вовлечения в работу, то это определяется характером работы и в той степени — достаточной для её выполнения".

          "Павел, выполнение рывка с максимальным весом — это сочетание техники, скорости, силы, координации, гибкости и др. Если взять пауэрлифтера со становой силой 300 кг, то у него есть сила для рывка 150 кг, но его неспособность выполнить этот рывок будет связана не с силой, как видишь.

          При выполнении тяжёлой становой тяги атлет не пытается тянуть её медленно, он тянет её максимально быстро, но штанга движется медленно. По сути, и в рывке, и в становой идёт максимальный импульс от ЦНС. Но в рывке этот импульс надо направить не по одному вектору (вверх), но ещё и вниз, затягивая себя под штангу. Поэтому приложение усилия более точное, дозированное и хитрое. Таким образом, мастерство в тяжёлой атлетике — это умение направить силу в верное русло при наиболее выгодных рычагах и векторах силы".

          "Не понял, если имеется в виду сочетание белых и красных мышечных волокон, то какие споры на эту тему ни велись бы, я склоняюсь к тому, что это генетический, наследуемый фактор — доказательств другого мне не попадалось. Вообще, тело человека, его функциональность подстраивается (адаптируется) к характеру выполняемой работы. И это неправильно — проводить параллели и сравнение разных видов спорта. Многие процессы проходят на подкорковом уровне".

          В конце концов Павла, похоже, удовлетворило вот это сообщение:

          "Павел, там, где становая закачивается, подрыв ещё только начинается. Это к тому, что становая покрывает лишь половину амплитуды подъёма на грудь и ещё меньше — от рывка. Соответственно, в становой тяге характер работы мышц иной. Но, кстати, многие пауэрлифтеры делают становую с более лёгким весом на взрыв, быстро, часто используя резиновые жгуты. Основная черта тяжелоатлетических движений — быстрое и мощное разгибание в тазу.

          Применительно к тренировке представителей других видов спорта тяжелоатлетические движения могут быть заменены плиометрикой с отягощением — но для успеха в собственно тяжёлой атлетике нужно отрабатывать, естественно, само движение".

          Возможно, я ошибаюсь, — ибо невнятное выражение мыслей есть одна из основных черт современных пользователей интернета — но, похоже, Павел спросил публику о следующем озадачившем его явлении: многие лифтёры заведомо сильнее штангистов в "подводящих" тяжелоатлетических упражнениях типа приседаний или становой тяги. Тем не менее все эти бесспорно более сильные ребята не могут приблизиться в толчке и, естественно, в рывке к тем результатам, что показывают штангисты. При всём при том что штангистские движения также требуют в первую очередь проявления именно силы. Которой, повторяю, у лифтёров больше. Так почему же более сильные ребята-лифтёры не могут даже отдалённо подобраться к тем весам, каковые без особых проблем одолевают более слабые ребята-штангисты?

          Павлу в ответ на эти вопросы рассказали о важности координации, о соотношении белых и красных волокон, о технике и, наконец, написали вот эти совершенно правильные вообще, в целом слова:

          "...мастерство в тяжёлой атлетике — это умение направить силу в верное русло при наиболее выгодных рычагах и векторах силы".

          Но лично я не удовлетворился бы даже теми из ответов, которые верны вообще, в общем, в "шарообразном" виде. Лично меня устроило бы только прямое и точное указание на те главные факторы, которые кардинально отличают штангистов от лифтёров и, более того, дают слабым штангистам значительное подъёмное преимущество над сильными лифтёрами.

          На первый из данных факторов у меня уже указано в тексте, адресованном Вадиму Протасенко и находящемся по адресу
http://www.shtanga.kcn.ru/perepiska/readmsg.php?id=829&pid=822&days=10000000000&js=1&lang=ru:

          "Уважаемый Вадим, Вы ошибаетесь со своими утверждениями

          "...атлет не может точно определить момент достижения штангой максимальной скорости, он может ориентироваться лишь на отрыв штанги от плеч — а в этот момент, как известно, скорость штанги уже не максимальна. Кроме того, после получения мозгом сигнала, что штанга отошла от плеч, требуется некоторое время на обработку данного сигнала и на переключение режима работы ног с выталкивания штанги на уход в "ножницы"".

          Об этом Вам уже успел написать Мовлади, я же добавлю следующее (и, как водится, в очередной раз повторюсь).

          Ни о каком реагировании атлета на сигналы от рецепторов во время осуществления главных движений в классических тяжелоатлетических упражнениях не может быть и речи по трём причинам.

          Во-первых, классические тяжелоатлетические движения либо слишком быстры (как, например, расстановка ног в "ножницы" при толчке от груди и одновременное распрямление рук), либо головокружительны — то есть при их выполнении на доли секунды теряется ориентация в пространстве (как, например, при полных раскрытиях в конце подрывов, предполагающих резкое закидывание головы назад, а также при толчке от груди, который предполагает быстрый и амплитудный кивок). Соответственно, для ответа на некоторые важные сигналы от рецепторов у человека просто не хватает скорости реакции.

          Во-вторых, современные тяжелоатлетические движения не только слишком быстры и головокружительны, но ещё и слишком напряжённы. То есть при их выполнении мировосприятие либо здорово ухудшается, либо даже вообще теряется сознание (при особо озверелых подрывах и посылах). Понятно, что ни о каком быстром реагировании в таком состоянии не может быть и речи.

          В-третьих, тяжелоатлетические движения не только слишком быстры, головокружительны и напряжённы, но они производятся ещё и с таким массивным объектом, для заметного перемещения которого требуется очень заблаговременное максимальное напряжение мышц — а значит, старт напряжения мышц за 0,2-0,5 сек до начала заметного перемещения объекта. И это при всём при том что, например, главная фаза толчка от груди на прямые руки целиком вмещается в 0,25 сек.

          Иными словами, правильному выполнению тяжелоатлетических движений не поможет даже мгновенная, даже "нулевая" реакция на сигналы внешней среды. Ибо для правильного выполнения тяжелоатлетических движений нужно, чтобы реакция имела "отрицательное" значение, чтобы реагирование происходило заметно раньше поступления сигнала от внешней среды.

          Три вышеуказанные причины невозможности правильно реагировать на изменения обстановки во время выполнения таких быстрых комплексных движений, как подрыв-подбив, толчок от груди или уход в рывковый сед, приводят к тому, что к выполнению этих сложных движения атлеты вынуждены готовить себя заранее. Процесс такой подготовки называется тренировкой техники, во время которой (тренировки) атлеты просто наизусть, как элементы песни, запоминают последовательность и промежутки посыла нервных импульсов, управляющих мышцами, а также силу каждого из этих импульсов. И затем во время выполнения соревновательных движений атлеты просто повторяют заученное — уже никак не реагируя на показания своих рецепторов. Показания рецепторов учитываются атлетами только перед самым началом движения, когда тела атлетов ещё неподвижны, и в более-менее медленных и ненапряжённых фазах упражнения — типа борьбы за устойчивое равновесие после вставания из подседов".

          И ещё раз применительно уже не к критике тогдашних неверных представлений Вадима Протасенко, а к ответу на вопрос Павла: почему слабые штангисты могут толкнуть или вырвать штангу намного большего веса, чем сильные лифтёры?

          Во-первых, всё дело в том, что у штангистов специально, долгими занятиями выработаны особые привычки толкать и рвать штангу. И особенность этих привычек заключается вовсе не в преобладании одних волокон над другими, и совсем не в особой координации — ибо её роль при борьбе с околопредельными весами в некоторые стратегические, то есть в важнейшие моменты подъёма просто нулевая, — а в том, что штангисты приучаются принимать под околопредельной нагрузкой часто совершенно необычные, противоестественные, вызывающие боязнь у нормального человека позы, а также наизусть напрягать мышцы для преодоления больших нагрузок заранее, иногда за добрые полсекунды до момента выраженного перемещения отягощения.

          И такое заблаговременное напряжение мышц в процессе единичного подъёма не единственно, такие заблаговременные напряжения мышц идут целыми сериями. Которые, повторяю, штангисты просто выучивают наизусть и затем применяют чисто на автомате.

          Лифтёры же и прочие относительно медленно работающие силачи всегда действуют, как и полагал Вадим Протасенко (и как, судя по всему, считают участники форума Мовлади), на основании координации, то есть путём правильного реагирования прежде всего на показания рецепторов. Однако у нас, у штангистов, такое реагирование, повторяю, приведёт к безнадёжному отставанию от тех стремительно развивающихся событий, которые имеют место в тяжелоатлетических подъёмах.

          Ну, а во-вторых, более сильные в так называемых "базовых" упражнениях лифтёры — они на самом деле вовсе не сильные в тяжелоатлетическом отношении. Тяжелоатлетические разгоны и частично уходы совершаются на углах от 90° и больше. То есть в основном на тупых и очень тупых углах. Лифтёры же испытывают максимальное напряжение в приседах и в жиме лёжа именно на прямых углах. Причём преодолевают эти углы медленно, а не в темпе остановки и разгона — как штангисты.

          Я уже давно и неоднократно писал (например, вот в этом тексте — точнее, в его разделе "Набор упражнений, применяемых большинством тренеров"), что подводящие упражнения типа приседаний и тяг — особенно становой — имеют весьма отдалённое отношение к тем физическим навыкам, которые нужны тяжелоатлетам.

          Вот, например, в каком месте своих "родных" подъёмов штангисты применяют лифтёрские приседы (то есть приседание со снарядом на спине)? Штангисты если и встают со штангой, то держат её либо на груди, либо над головой в рывке или в "ножницах" в толчке. А со штангой на спине при выполнении толчка с помоста вставал только первоапрельский Мумикон Мумиконов.

          Помню, у нас в секции занимался один парень (вообще таких ребят были кучи — например, некто Андрей Курочкин, приседавший на спине с весом 230 кг, но так ни разу не и толкнувший с помоста 162,5 кг), который обожал приседания со штангой на спине. В данном упражнении он достиг результата 180 кг. Но при взятии на грудь этот парень не мог встать со штангой весом 125 кг на груди. То есть его результат в приседе превосходил результат во взятии на грудь ровно на 50%.

          В то время как имеются другие штангисты, и их немало (например, тот же Варданян, по слухам, так никогда и не присевший с весом 250 кг на спине, но однажды почти толкнувший 230 кг), у которых результаты в приседаниях со снарядом на груди и на спине различались совсем слабо.

          Именно эти ребята и являются нашим лицом — то есть настоящими, 100%-ными штангистами, узкими специалистами в чисто классических упражнениях.

[на главную страницу]