Я.Г.Куценко

          Перед Олимпийскими играми штангисты Советского Союза тренировались особенно серьёзно. Предстояла новая острая встреча с нашими неизменными соперниками — тяжелоатлетами США.

          Они, как известно, на олимпийских помостах всегда выступают лучше, нежели на чемпионатах мира. Например, из Хельсинки американцы увезли четыре золотые медали — нам же достались лишь три. А в Мельбурне Чарльз Винчи и Исаак Бёргер совершенно неожиданно разорвали два, казалось бы, самых прочных звена нашей команды, выиграв в легчайшем и полулёгком весах. В итоге американцы вновь завоевали там на один золотой трофей больше, чем мы. Так что в Риме от американцев следовало ждать любых сюрпризов.

          Конечно, можно вспомнить о крупных успехах, достигнутых нашими тяжелоатлетами на чемпионатах мира в 1957, 1958 и 1959 годах. Но нельзя забывать, что в эти годы американская команда по различным причинам ни разу не была представлена полностью, да и некоторые лучшие её атлеты были плохо подготовлены. И ещё: 1959 год стал триумфальным для поляков — ведь это именно они оттеснили американцев на третье место. Но все эти поражения, в общем-то, не поколебали репутации команды США. Более того, последняя неудача в Варшаве даже не очень-то и огорчила тренера и мецената штангистов США Боба Гофмана.

          Помнится, он сказал тогда:

          "У нас большой потенциал, и мы надеемся, что Рим станет повторением Мельбурна."

          Заявление, что и говорить, смелое, но оно имело немалый резон: Чарльз Винчи, Исаак Бёргер и Томми Коно были как будто верными претендентами на золотые медали. А Норберт Шеманский, Джеймс Бредфорд, Джим Джордж и Дэвид Пулскэмп — разве они не представляли собой грозную силу?

          Много новых соперников появилось у нас и в других странах: англичанин Луис Мартин, итальянец Себастьяно Маннирони, Дань Хоу Лян из Сингапура, результаты которого были прямо-таки овеяны легендой. А "нашумевшие" поляки Мариан Зелинский и Иренеуш Палинский! Одним словом, вся эта новая гвардия силачей могла заметно повлиять на ход соревнований и кое-что изменить в планах советских тренеров.

          Сразу же по прибытии в Рим наша команда приступила к запланированным тренировкам. В столицу Италии съехались 180 атлетов из 52 стран, и потому приходилось строго придерживаться расписания тренировок, которые проводились одновременно в четырёх залах с 7 часов утра до 12 часов ночи.

          Официально атлетам запретили посещать тренировки других команд и вообще бывать в залах не в "своё" время. Но разве мог Роберто Пиньятти, главный распорядитель залов, отказать спортсменам посмотреть на своих будущих соперников: ведь каждому хочется по возможности разведать силы противника, кое-что прикинуть, рассчитать... Иначе в спорте нельзя. Пиньятти понимал это и демонстративно не обращал внимания на подобные визиты.

          Первыми, кого мы хотели посмотреть, были, естественно, американцы. Да, Гофман оказался прав: его команда действительно подготовилась хорошо.

          Например, Винчи (56 кг) легко жал 110 кг, столько же рвал, а толкал 135 кг. Коно (75 кг) на одной из прикидок выжал 142,5 кг, вырвал 130 кг и толкнул 165 кг. Но больше всех поразил нас своей поистине феноменальной работоспособностью и высокой подготовкой Бёргер (60 кг). Жал он 120 кг, рвал 112,5 кг — в такой форме мы его ещё не видели. А за пять дней до начала соревнований Бёргер поспорил со своим тренером Джоном Терпаком на 50 долларов, что толкнёт 152,5 кг. Нас даже пригласили посмотреть, чем закончится пари. Бёргер был великолепен с этим весом на поднятых руках — он выиграл спор!

          Такие же напряжённые, как и у Коно, тренировки проводили японцы, корейцы и сингапурец Дань Хоу Лян (67,5 кг). Последний жал 120 кг и толкал 160 кг! А 22-летний японец Иошинобу Мияке (56 кг), атлет колоссальных возможностей, который только из-за отсутствия опыта уступил впоследствии золотую медаль Винчи, выжимал на тренировках 100 кг, рвал 110 кг и толкал 140 кг.

          Но и наши штангисты были блестяще подготовлены к Олимпиаде. До соревнований времени оставалось ещё достаточно, и мы провели контрольные тренировки. Результаты их сильно потрепали кое-кому из наших соперников нервы перед соревнованиями и поколебали волю и веру в свои силы. Но об этом я расскажу дальше. А пока что в четырёх залах шла "работа с железом", вызывавшая особый интерес у зрителей и журналистов, для которых всегда были открыты двери нашего зала.

          Едва успели затихнуть баскетбольные схватки в "Палацетто делла спорт", как утром 7 сентября его вновь до отказа заполнили болельщики — но теперь любители тяжёлой атлетики. Большинство из них уже побывало на тренировках штангистов, что дало им пищу для бесконечных предположений и споров.

Это и есть "Палацетто делла спорт", то есть "Маленький Дворец спорта"

          Закончились последние приготовления к открытию соревнований: участники взвесились, судьи и члены жюри заняли свои места.

          Начали соревнования, как всегда, атлеты легчайшей весовой категории. Хотя на помост вышло 27 представителей различных стран, все знали: главная схватка в борьбе за золотую медаль разгорится между американцем Винчи и японцем Мияке. Трудно было отдать кому-нибудь из них предпочтение — настолько высоки были тренировочные результаты обоих.

          И вот японец вышел на помосте. Жим он начал с 97,5 кг и зафиксировал этот вес — но развить свой успех не смог. Подход к завышенному весу — это неверная тактика, она может погубить всё выступление.

          Опытный, осторожный Винчи уверенно повторил свой олимпийский рекорд — 105 кг. Так же осторожно американец выступил и в рывке: он исключительно чётко зафиксировал 100 кг, потом 105 кг, а затем с неправдоподобной лёгкостью вырвал 107,5 кг. Мияке вырвал 105 кг, а вот зафиксировать свой лучший тренировочный вес — 110 кг — не смог, два его подхода к этому весу оказались неудачными.

          Теперь разрыв между атлетами стал слишком большим, достижение победы невозможным. Тренер Иида Кацияси был в отчаянии, он с грустью смотрел на своего 22-летнего питомца, слишком неопытного для подобных турниров. Но Мияке всё же ещё надеялся на свой толчок...

          А Винчи, воодушевлённый уже почти верной победой, толкнул сначала 127,5 кг, а затем 132,5 кг и закончил выступление с новым олимпийским рекордом в троеборье — 345 кг. Мияке начал свой толчок снова с очень большого веса — 135 кг. Лишь во втором подходе ему удалось подчинить себе эту штангу. Добиться же большего он не смог. Но при всех своих неудачах Мияке набрал 337,5 кг. Это характеризует его как атлета с большими перспективами. Ведь опыт — дело наживное. Третьим в легчайшем весе стал Э.Эльм Кхах (Иран) с суммой 330 кг.

          Зрители бурно приветствовали Винчи. Для них он был прежде всего итальянцем, пусть даже и американского происхождения. Винчи очень тронула овация публики, но ответить на приветствия итальянцев Чарльз не смог: как оказалось, он не знает итальянского языка. Итальянский судья даже в шутку упрекнул его: "Вы, — сказал он Винчи, — хороший атлет, но совсем плохой итальянец".

          Итак, первый день соревнований принёс американцам победу.

          — Всё идёт, как в Мельбурне, — ответил на наши поздравления тренер Джон Терпак. — Начал опять Винчи, дальше пойдут Бёргер, Коно — словом, всё будет о'кэй!

          Терпак и мысли не допускал о поражении Бёргера, который на тренировках показывал феноменальные результаты. Терпак, конечно, не мог и подумать, что вечером... А вечером произошло вот что.

          Бёргер не скрывал своих возможностей, каждая его тренировка была своего рода подвигом: он легко выжимал 120 кг, вырывал 112,5 кг, а на одной из тренировок, как уже описывалось, на пари толкнул 152,5 кг. Словом, его возможности в троеборье можно было оценить на уровне 380-385 кг.

          В отличной форме находился и наш Минаев, но наивысшая сумма, которую можно было от него ожидать, не превышала 370-372 кг. То есть до Бёргера тут было всё-таки далековато.

          Победа американца почти не вызывала сомнения даже у нас. Теплилась, правда, какая-то надежда: а вдруг... Единственное, что могло изменить ситуацию в нашу пользу, — неудача, срыв, перевозбуждение Бёргера.

          Перед началом соревнований Минаев был примером собранности и хладнокровия. Возможно, именно феноменальные результаты Бёргера и успокоили нашего спортсмена. Дескать, победить Бёргера всё равно почти невозможно, а если и придётся потерпеть от него поражение, то это не будет позором. Нужно только по возможности сильно не отстать от американца.

          В узких коридорах, где отдыхали и разминались атлеты, было трудно дышать: сизый от табачного дыма воздух пропитался ядовитым запахом "растирок". Поэтому наши штангисты разместились в одном из запасных входов в "Палацетто". Здесь, во-первых, был свежий воздух, а во-вторых, металлическая решётка в какой-то степени ограждала атлетов от толчеи, шума и любителей автографов и интервью.

          Бёргер и Минаев начали жим со 112,5 кг и успешно справились с этим весом. В своих вторых подходах оба атлета подняли по 117,5 кг. Наконец на штангу поставили 120 кг — мировой рекорд Минаева. И вот тут-то Бёргер совсем неожиданно сплоховал. Все были безмерно удивлены. А что же Минаев? Он блестяще повторил свой рекорд — и стал лидером. Неудача в жиме, как видно, поначалу не очень взволновала Бёргера — его голубые глаза были спокойны; ведь у него имелся в запасе знаменитый "бёргеровский" толчок. Американец безмятежно расхаживал по коридору, его белокурая голова мелькала то тут, то там. Бёргер курил, охотно вступал в беседы и никому не отказывал в автографе. Нас это удивляло: ведь нужно было готовить себя к следующему движению! Зачем же понапрасну расходовать силы и внимание, столь необходимые для рывка?

          А Минаев находился в это время вдали от сутолоки зала — в парке, где тренеры и товарищи помогают ему отвлечься от всего, что могло помешать отдыху и мобилизации сил для рывка.

          И вот начался рывок, один из основных козырей американца. Но Бёргер снова оказался неузнаваем. Откуда возникли совершенно несвойственные ему ошибки? Куда делись мастерство и техника, которыми он всегда блистал в рывке? Лишь с третьей попытки Бёргер зафиксировал 105 кг. Это походило на явный провал...

          Пока Бёргер, совершенно растерянный от неудачи в рывке, приходил в себя, Минаев уверенно поднял во второй попытке 107,5 кг, а затем вырвал и 110 кг. Это был новый олимпийский рекорд. Тот же вес удалось зафиксировать и итальянцу Маннирони. Его успех приветствовали сотни тысяч римлян в своих квартирах: телевидение перед выходом итальянца на помост прервало другие передачи и включило "Палацетто делла спорт". Операторы как будто предвидели успех своего соотечественника.

          Итак, Минаев шёл по наилучшему из всех предполагаемых вариантов. Теперь ему нужен был только хороший толчок, чтобы "загнать" Бёргера на непосильный вес. В последнем движении Минаев сначала поднял 135 кг, а Бёргер легко расправился со 140 кг, установив тем самым новый олимпийский рекорд. Минаев с исключительной лёгкостью и точностью поднял такой же вес, и этот замечательный успех как бы подхлестнул нашего спортсмена — теперь он почувствовал себя в состоянии справиться с ещё большей нагрузкой. На штангу поставили 142,5 кг. Вес был выбран правильно, он соответственно возможностям Минаева. В случае удачи этот толчок принёс бы Минаеву новый всесоюзный рекорд. К тому же Евгений повторил бы рекордную бёргеровскую сумму — 372,5 кг. Но теперь дело было не в рекордах, требовалось "загнать" Бёргера на непосильные веса. Минаев блестяще поднял 142,5 кг и закончил своё выступление с суммой 372,5 кг.

          У Бёргера оставались ещё два подхода. Теперь его могли спасти лишь 152,5 кг, подняв которые, он на днях выиграл 50 долларов у своего тренера. 50 долларов! Глупый, никому не нужный спор... Разве разумно было за пять дней до соревнований истязать себя таким весом? Сие ещё можно было как-то простить Бёргеру: молодо-зелено! Но Терпак, старый, опытный Джон Терпак — как мог он позволить своему питомцу такое лихачество? Пять дней назад все восхищались Бёргером, а вот теперь... Теперь Бёргер был совершенно убит горем, он весь как-то сжался и почти не обращал внимания на своих товарищей и тренеров, хлопотавших вокруг него. В зале для разминки вдруг появилась Жанна Луис — голливудская кинозвезда. Она прошептала Бёргеру слова утешения, поцеловала его потное, усталое лицо — может быть, это поднимет его дух? Бёргер растерянно улыбался, он был похож на человека, которого посылают на опасное, непосильное дело. И вес 152,5 кг действительно оказался непосильным для американца. Бёргер дважды поднимал его, но... только на грудь.

          Итак, Минаев первым принёс нашей команде золото. И оно было тем драгоценнее, что его фактически никто не ждал.

          ... На рассвете автор этих строк возвращался с Минаевым в олимпийскую деревню. И мы вспомнили, как в Мельбурне, потерпев поражение, Евгений в отчаянии сказал: "Возвращусь к себе в Клин — и близко к штанге не подойду". Теперь же Евгений улыбался: "Это я сказал тогда в сердцах, по мальчишеству... Если я оставил бы спорт, то разве испытал бы когда-нибудь такую радость?" И Женя бережно вынул из белой коробочки золотую медаль...

          Бёргер и Минаев дважды встречались на мировых чемпионатах и столько же — на Олимпийских играх. В Риме счёт их встреч сравнялся — 2:2. Что будет дальше — покажет время.

          Свыше десяти часов длились соревнования легковесов. Их было очень много — 35 человек. История тяжелоатлетических соревнований ещё не знала подобных "марафонов". Основная группа атлетов соревновалась в жиме и рывке на весах от 107,5 кг до 115 кг. Очередного своего выхода на помост каждому их них приходилось ждать около часа. А это очень утомительно. И у кого не было настоящей выдержки и нервной выносливости, кто не мог правильно использовать это длительное время между подходами, тот уходил с помоста, прощаясь со своими надеждами, уступив непокорной штанге. А она, непобеждённая, вызывающе сверкала под лучами софитов.

          Поэтому трёхкратному чемпиону мира Виктору Бушуеву пришлось на сей раз соревноваться не только с сильными соперниками — японцем Онумой, сингапурцем Дань Хоу Ляном, атлетом из Ирака Азизом и чемпионом Европы поляком Зелинским, — но и с самим собой.

          Виктору пришлось бороться против всего того, что на его глазах губило других легковесов. Ему нужно было огромным усилием воли сохранить на протяжении бесконечно долгих десяти часов наивысшее рабочее состояние, не дать угаснуть тому драгоценному вдохновению, без которого невозможна победа...

          Легковесы один за другим покидали поле боя. Среди побеждённых оказался один из основных соперников Виктора — Онума: он не смог выжать 112,5 кг. Зелинский и Дань Хоу Лян остановились в жиме на 115 кг. Азизу, правда, удалось продвинуться несколько дальше — он зафиксировал 117,5 кг.

          Но вот наконец судья вызвал к штанге Бушуева. Спокойно, не торопясь, одолел наш спортсмен 120 кг и 125 кг. Лишь небольшая оплошность помешала ему выжать на 2,5 кг больше. Движения советского атлета были настолько убедительны и законченны, что сразу же стало ясно: вряд ли кто-нибудь сможет конкурировать с ним в рывке и толчке.

          Красивый, "по-бушуевски" уверенный рывок доставил всем истинное эстетическое наслаждение: сначала 115 кг, потом 120 кг и наконец 122,5 кг. В борьбе Бушуева с весом всегда есть даже какое-то изящество. Да, да, изящество, — хоть это слово и трудно применить к тяжёлой атлетике. Как красиво координирует наш спортсмен движения своего тела! В Бушуеве всё дышит мощью. Недаром за красоту и высокую технику движений Бушуева называли в Риме "профессором" и "фантастическим легковесом".

          Итак, судьба первого места была решена. Зал неистовствовал, когда Бушуев толкнул сначала 145 кг, а потом и 150 кг. Больше всех победе Бушуева были рады, пожалуй, итальянцы. У них, представителей самого музыкального народа, к Бушуеву была особая симпатия: дело в том, что, обычно молчаливый и неразговорчивый, наш спортсмен замечательно поёт. "Оставайся у нас, — не раз шутили итальянцы, — будешь первым гондольером в Венеции!" Успехи Бушуева не ограничились золотой медалью. Благодаря ему наша команда стала обладательницей четырёх новых рекордов: олимпийского и мирового в троеборье (397,5 кг) и олимпийских в жиме и толчке.

          Ну а как выступали остальные легковесы? Радости Вахида Азиза из Ирака не было предела, когда он толкнул 147,5 кг. Ещё бы — в сумме у него стало 380 кг, и он мог почти наверняка рассчитывать, что увезёт домой серебряную медаль. Но радость Азиза длилась лишь до тех пор, пока на помост не вышел Дань Хоу Лян из Сингапура. Он начал толчок со 150 кг, но в первом подходе потерпел неудачу. Вообще сингапурец — подлинный мастер толчка, и он разозлился на себя за такой срыв. Ведь отнять у более тяжёлого Азиза серебряную медаль Дань Хоу Лян мог, только набрав одинаковую с иракцем сумму. Нужно было во что бы то ни стало толкнуть 155 кг.

          Сингапурец поднял этот вес на грудь низким седом и намертво зафиксировал его над головой. А потом счастливый и улыбающийся стоял на пьедестале почёта с серебряной медалью в руках...

          Чем можно объяснить такой отрыв Бушуева от основных соперников? Ответ прост: всем им нужно научиться "подводить" себя к соревнованиям и быть готовыми к любым неожиданностям. Ещё на тренировках, поднимая предельные веса, они постепенно, крупица за крупицей, теряли свою спортивную форму. Губительное пламя предстартовой горячки — вот что сделало их слабыми и беззащитными в решающий момент соревнований. У них не было воли Бушуева, его умения сохранить до последнего момента всё накопленное им на тренировках.

          Восемь лет не давал покоя нашим тяжелоатлетам Томми Коно. Его бесконечные победы буквально измучили нас, он был действительно неуязвим. Многим, правда, не нравилось излишнее, как они говорили, "воспевание" спортивной доблести прославленного гавайца: у наших полусредневесов, мол, и без этого руки опускаются. Но какими иными словами можно рассказывать об атлете удивительной силы и не менее удивительной воли, о спортсмене, чьё триумфальное шествие навсегда вписано золотыми буквами в историю тяжёлой атлетики...

          Мы помним немало силачей, которые, подобно комете, взлетали на вершину спортивной славы, а потом мгновенно исчезали с тяжелоатлетического Олимпа, так и не сумев повторить своего подвига. К совершенно противоположной этим "калифам на час" категории спортсменов принадлежит Коно — человек, воспитавший себя для длительной и серьёзной борьбы. Он побеждал в лёгком, полусреднем, среднем весах... "Блуждающий", "загадочный", "железный" — как только его не называли. Восемь лет Коно в великолепном стиле отражал атаки на свои титулы чемпиона мира, и, казалось, его силы в схватках с металлом и соперниками неисчерпаемы.

          Отправляясь в Рим, Коно верил в очередную победу и, естественно, не предчувствовал, что в этом городе ему наконец придётся отдать сияющую корону своей славы.

          В Варшаве после очередного поражения от Коно наш атлет Фёдор Богдановский сказал ему:

          — Я очень хочу победить тебя, Томми, но если мне не удастся это сделать, то с тобой справится мой друг Александр Курынов.

          Александр Курынов... С этим спортсменом Коно ещё никогда не встречался на помосте.

          Их знакомство состоялось как-то днём в залитой солнцем олимпийской деревне. Курынов с уважением смотрел на прославленного американца. Коно слегка улыбался. Его умные раскосые глаза изучали молодого волжанина: "Так вот как выглядит тот парень, о котором мне постоянно говорят... Интересно, очень интересно!"

          Бойкий итальянский журналист, оказавшийся рядом, спросил Коно:

          — Кто же из вас всё-таки станет победителем?

          Коно неопределённо улыбнулся. Советский спортсмен пока был для него загадкой.

          — Курынов — очень сильный атлет, — скупо проронил наконец гаваец, уклоняясь от прямого ответа.

          Это нисколько не удовлетворило журналистов, и они окружили Терпака — тренера Коно. Терпак дал Курынову высокую оценку:

          — Курынов замечательный штангист, но... Коно и был и остаётся "боевым слоном" нашей команды. И пока он непобедим!

          Вот это было совсем другое дело — журналисты остались довольны.

          Накануне соревнований газета "Экип" предложила своим читателям следующее: с тем, кто поставит против Коно, она готова заключить пари на любую сумму. Но желающих спорить не оказалось...

          В тот вечер, когда Коно вышел на помост, "Палацетто делла спорт" оказался переполнен любителями тяжёлой атлетики.

          В жиме главные соперники решили не уступать друг другу. Оба начали со 130 кг и легко справились с этим весом. Столь же дружно преодолели они и вес 135 кг. Курынов попытался выжать 137,5 кг, но безуспешно. Коно же в третьей попытке оторвался от Курынова на 5 кг. Однако этот жим 140 кг не был чистым — на табло загорелись две красные и одна белая лампочки. Американцы не согласились с решением судей, и после недолгих переговоров апелляционное жюри удовлетворило их протест.

          Итак, Коно оказался впереди. Тем не менее Курынов был удивительно спокоен, так спокоен, что мы даже несколько растерялись из-за его чрезмерной, как нам казалось, беспечности.

          — Всё будет в порядке... — улыбаясь отвечал Александр на наши попытки заставить его "разозлиться" в рывке.

          Время тянулось мучительно медленно. Было давно уже за полночь, а рывок никак не начинался. Бушуев в подобной ситуации всё выдержал, но справится ли с ней Курынов? Ведь Коно трудностям не поддаётся — это человек железной воли.

          В рывке Курынов и Коно вновь вышли на помост к одному весу — 127,5 кг. (Кстати, оба они используют для ухода подсед "разножка".) Курынов взял заказанный вес. А вот Коно... У Коно произошла осечка.

          А когда американец потерпел неудачу вторично, в зале раздался тысячеголосый стон. В команде США началось какое-то смятение. Все с волнением наблюдали со стороны за Томми. Он, как известно, во время соревнований не любит многолюдного окружения, с ним всегда только Бёргер, его друг. Вот и в тот момент Бёргер что-то быстро говорил Коно и кутал его в одеяла.

          Коно подошёл к 127,5 кг в третий раз. В нём чувствовалась отчаянная решимость, и зрители поняли, что вес сейчас будет взят. И они не ошиблись.

          Курынову нужно было догонять соперника — ведь он отставал от Коно по сумме двух движений. Александр заказал 132,5 кг и вырвал этот вес, тем самым ликвидировав разрыв.

          Пока всё шло хорошо. Тем более что у Курынова имелось одно немаловажное в создавшейся обстановке преимущество над Коно: он весил меньше гавайца.

          Приближался финал драматического поединка, в толчке должно было решиться: сможет ли Коно стать единственным тяжелоатлетом мира, которому удастся завоевать титул трёхкратного олимпийского чемпиона? Но мы верили в Курынова, в его мужество бойца. И потом он ведь изумительный мастер толчка!

          Тренеры "железного гавайца" медлили с заявкой на начальный подход. Курынов тоже не хотел открывать свой первый козырь. Вес же на штанге постепенно увеличивался.

          Наконец Коно не выдержал — он долго колебался, советовался и первым пошёл на 160 кг. На табло зажглись три белые лампочки. А через некоторое время зрители аплодировали уже Курынову, который толкнул 162,5 кг. 167,5 кг, поднятые затем Александром, вызвали новый шквал аплодисментов и... массовое недоумение: ведь не могло же быть так, чтобы Коно уступил без боя? Неужели Коно, непобедимый Коно, отдаст первое место этому "мальчишке", как назвал Курынова кто-то из почитателей гавайца? Всё происходившее было настолько неожиданным, что зрители и спортсмены находились в замешательстве.

          Коно сидел где-то в углу, закутанный в одеяла, сидел молча, закрыв глаза. Недалеко от Томми стоял Боб Гофман: он не отрывал от своего штангиста пытливого взгляда, словно пытаясь проникнуть в его мысли. Только 170 кг могли теперь спасти Коно. Последняя надежда, последний подход...

          Коно надел очки, медленно подошёл к штанге, потом почему-то опять ушёл с помоста. В зале повисла неправдоподобная тишина. Вот Коно опять подошёл к штанге и медленно надел очки. Его лицо было непроницаемым, и только мертвенная бледность, резко проступившая на смуглом лице, выдавала его волнение. Коно взялся за гриф. Сделал невероятное усилие. Но его постигла неудача. С помоста Коно ушёл какой-то надломленный. Таким мы видели его впервые.

          Итак, Курынов стал олимпийским чемпионом. Овация восторженных зрителей не умолкала десять минут. Но у Курынова оставался ещё один подход, и Александр попросил поставить на штангу 170 кг.¹ Зал неистовствовал. И Курынов закрепил свою победу над Коно, установив в сумме троеборья новый мировой рекорд — 437,5 кг, что на 7,5 кг превышает рекорд гавайца, установленный в 1958 году на чемпионате мира в Стокгольме.

          Коно набрал 427,5 кг, третьим стал венгр Дьёзе Вереш — 405 кг.

          До этого мало кто из журналистов вспоминал о Курынове, а тут его фамилией запестрели страницы газет, о нём начали беспрестанно говорить по радио. Как только не называли Александра: и "дьяволом", и "динамитом"... Не скупясь на образные выражения, газетчики отдавали должное замечательному советскому атлету. Но самыми ценными для Курынова были всё же отзывы самого Коно: американский спортсмен искренне поздравил своего соперника: он был в восторге от Курынова.

          Мы спросили Коно о его дальнейших намерениях.

          — С приходом Курынова я, кажется, уже двумя ногами в "могиле", — ответил Томми. — А впрочем... Впереди ещё много времени, и я не собираюсь оставлять помост.

          Да, Коно не из тех, кто откажется от борьбы.

          Во время варшавского чемпионата мира Бруно Нюберг, тогда президент Международной федерации гиревого спорта, после удивительного дебюта Рудольфа Плюкфельдера сказал: "Плюкфельдер может лишиться золотой медали на Олимпийских играх лишь в том случае, если не будет выступать".

          Сибирский атлет тогда покорил всех силой и мастерством, оставив далеко позади своих противников. Было понятно, что у него вряд ли найдётся достойный конкурент на звание олимпийского чемпиона.

          Плюкфельдер ехал в Рим, чтобы получить в этом городе то, что ему заслуженно полагалось, — золотую медаль. Это была наша самая надёжная опора. Рудольфу предстояла лишь борьба с собственным рекордом. Он должен был опять, как и в Варшаве, удивить всех каким-нибудь новым достижением...

          И вдруг — надо же было оправдаться словам Нюберга — на предстартовых тренировках Плюкфельдер получил травму спины. Это стало трагедией для нашего атлета. Человек, побеждавший огромный вес, оказался беспомощен в борьбе с невидимым недугом...

          Первое место теперь мог завоевать либо поляк Иренеуш Палинский (большинство любителей тяжёлой атлетики прочило победу именно ему), либо экс-рекордсмен мира американец Джим Джордж.

          После первых двух движений лидировал американец, набравший 265 кг. Палинский отставал от него на 2,5 кг. Однако поляка это почти не беспокоило: он ждал "своего" движения — толчка, а толчок у него действительно феноменальный. Иренеуш спокойно расхаживал в красном халате по разминочному залу, с интересом следя за тем, что происходило на помосте.

          Джордж, как всегда, нервничал и суетился с неизменной сигаретой во рту. Когда его вызвали на помост, он толкнул 165 кг, но 172,5 кг поднять не смог.

          А Палинский спокойно и неторопливо снял халат, натёр ладони магнезией и подошёл к снаряду весом 175 кг. Поляк очень легко толкнул штангу от груди в идеальные "ножницы" и стал чемпионом Олимпиады.

          Но на этом выступление польского атлета не закончилось — Иренеуш совершил ещё один подвиг . Он толкнул феноменальный вес: 180 кг, и новый мировой рекорд принадлежит теперь Польше!

          Впервые за историю польского гиревого спорта в нём появился олимпийский чемпион. Третье место также занял поляк — Ян Бохенек. Поляки были счастливы: бесконечные объятия, поздравления и даже слёзы... "Польский день", — говорили они.

          Задолго до начала соревнований специалисты спорили: кто окажется победителем в полутяжёлом весе — олимпийский чемпион Мельбурна Аркадий Воробьёв, олимпийский чемпион Хельсинки Трофим Ломакин, чемпион мира чернокожий англичанин Луис Мартин или же молодой американец Джон Пулскэмп? Этот вопрос не сходил со страниц спортивных газет.

          Соревнования действительно обещали быть интересными: противники подобрались очень сильные, и никто из них не уступил бы золотую медаль без боя. И всё-таки: кто станет победителем? Прогнозы давались самые разные.

          Ломакин? Смущало его слишком длительное "молчание". Что касается Воробьёва, то в последнее время у него случились неудачи в Варшаве и Ленинграде, да и возраст Воробьёва был немалым — 36 лет... Много говорили о Мартине и Пулскэмпе: молодые, в самом соку — куда, дескать, "старичкам" до них...

          Но уже на первых тренировках в Риме стало совершенно ясно, что чемпионом станет кто-нибудь из советских ветеранов. В последний раз они соревновались друг с другом очень давно, на XV Олимпийских играх в Хельсинки. Выступали они тогда в среднем весе, и победу одержал Ломакин. Потом они расстались: Воробьёв ушёл в полутяжёлый вес. И вот через восемь лет (это очень немалый срок в тяжёлой атлетике) олимпийские чемпионы вдвоём приехали в олимпийский Рим.

          Их тренировки вызывали всеобщий интерес: результаты советских атлетов были изумительными. "Да, форма у них действительно отличная, — говорили некоторые, — но сумеют ли они продержаться до соревнований? В 36 лет это не так-то легко..."

          Но Воробьёв и Ломакин "продержались" в форме до самого конца соревнования — вопреки мрачным предсказаниям тех, кто не верил в их успех.

          В жиме чемпион мира Мартин показал лишь 137,5 кг. На 2,5 кг его опередил Пулскэмп. На помосте остались лишь двое — Воробьёв и Ломакин.

          Воробьёв безупречно поднял 145 кг, а затем 150 кг. С этого веса в борьбу вступил Ломакин. Зал загудел: как легко Трофим выполнил движение — штанга казалась невесомой в его сильных руках!

          Для своего третьего подхода Воробьёв заказал 152,5 кг — и выжал этот вес, установив тем самым новый олимпийский рекорд. Ломакин не сдался, он выжал сначала 155 кг, а затем и 157,5 кг — новый мировой рекорд. Вот чем советский спортсмен ознаменовал своё возвращение на помост! Этого уж никак не ждали его старые знакомые — зарубежные спортсмены.

          В рывке же Ломакин мог бы выступить лучше. Он легко поднял 130 кг, а вот 135 кг... Собственно, Ломакин вырвал этот вес, но с явным дожимом — что считается нарушением правил.

          Негр из Англии Луис Мартин использовал все свои "рывковые" возможности, но дальше 137,5 кг не продвинулся.

          Воробьёв же легко и красиво покорил вес, на котором остановился Мартин, и с такой же лёгкостью, а главное, точностью зафиксировал 142,5 кг. И лишь небольшая ошибка (наш атлет потерял баланс в подседе) помешала ему осилить 145 кг. Жаль, очень жаль!

          Теперь всем стало ясно: победит Воробьёв. Но у нашего спортсмена имелась ещё одна цель: нужно было наконец перешагнуть мировой рекорд в сумме троеборья, установленный им самим ещё на чемпионате мира 1957 года в Тегеране. И Воробьёв взялся за дело.

          Мартин закончил состязания толчком 170 кг (его сумма составила 445 кг). Ломакин поднял этот же вес в своём первом подходе и стал ждать, с чего начнёт Воробьёв. Воробьёв легко, правда, не совсем точно, но достаточно уверенно, толкнул на 2,5 кг больше. Ломакин пропустил этот вес, а также и вес 177,5 кг, который безуспешно попытался осилить Воробьёв. А ведь этот вес был теперь так нужен нашему спортсмену: он дал бы новый мировой рекорд в сумме — 472,5 кг.

          Но нет, Воробьёв не отказался от борьбы — он опять решительно направился к помосту. Сделал последние приготовления к подъёму — поправил волосы и как следует затянул ремень... А затем уверенно потянул штангу вверх. Огромное усилие — и она, покорная, легла нашему атлету на грудь. Но тут же предательски потянула его вправо. И пока Воробьёв старался удержать штангу, его "отнесло" почти к самому краю помоста. Наконец Воробьёв остановился, нашёл нужное положение, уловил центр тяжести системы "атлет+снаряд" и уже совершенно уверенно зафиксировал вес над головой...

          Зрители, как всегда, были в восторге, товарищи по команде — тоже. Но совершенно невозможно описать радость самого Воробьёва — вероятно, ни одна победа не приносила ему столько счастья, как эта. Да, такого успеха, признаться, мало кто ждал...

          Итак, наши 36-летние "старички" установили по мировому рекорду. И теперь тот, кто хочет узнать секрет спортивного долголетия, может обратиться к Воробьёву и Ломакину.

          Дальше речь пойдёт о той ночи в Риме, которую запомнят все, кто был тогда в "Палацетто", о той ночи, которая принесла олимпийской команде Советского Союза сорок третью и самую замечательную медаль.

          Юрий Власов... Уже потом, после победы, газеты и журналы стали набирать это имя максимально крупным шрифтом.

          А ведь ещё совсем недавно в этих же газетах скромно упоминалось о том, что в поединок между американцами Шеманским и Брэдфордом может вмешаться какой-то советский штангист...

          Правда, те же американцы были несколько другого мнения об этом советском штангисте. Его тренировки привлекали всеобщее внимание. Абсолютно свободный 180-килограммовый жим,

          Гофман и Терпак, истинные знатоки тяжёлой атлетики, с блокнотами в руках присутствовали на каждой власовской тренировке. Гофман был поражён.

          И всё-таки чувствовалось, что у американцев тоже имеются кое-какие надежды в тяжёлом весе. Прежде всего заставляло задуматься заявление Гофмана о том, что в Риме он пустит в ход некую "континентальную бомбу", то есть в каком-то весе преподнесёт сюрприз. Кого же американец имел в виду: Бёргера, Винчи, Коно? Вряд ли, ведь Гофман нисколько не сомневался в их победе и не скрывал этого. Даже на страницах нашего "Огонька" Гофман (уже в который раз!) написал о своих надеждах на этих спортсменов.

          Тогда кто же был этой "бомбой"? Возможно, "сюрприз" следовало ждать в тяжёлом весе. И к этому имелись серьёзные основания: например, Брэдфорд до нашего приезда на одной из тренировок показал в сумме 520 кг. Правда, в присутствии советских штангистов Шеманский и Брэдфорд в полную силу ни разу не тренировались (даже перед началом соревнований они разминались в отдельной комнате).

          Вероятно, американцы больше всего надеялись на срыв Юрия. В Варшаве и в Милане от опытного глаза Гофмана не ускользнуло, что наш атлет излишне "горел" тогда перед соревнованиями и выступил гораздо хуже своих тренировочных возможностей. Значит, можно было ожидать, что это же повторится и в Риме.

          А пока было ясно одно: в команде американцев у Власова имеются два серьёзных, хорошо подготовленных противника.

          Вечером 10 сентября 20 сильнейших тяжеловесов мира начали соревнования.

          "Старик" Шеманский показал очень неплохой результат в жиме — 170 кг. Но Брэдфорд и Юрий Власов одолели на 5 кг больше. А потом вес на штанге увеличился до 180 кг.

          В комнате перед выходом на помост было очень жарко, но Брэдфорда закутали в одеяла, как ребёнка. Брэдфорд действительно походил теперь на большого капризного ребёнка: у него всегда почему-то совсем по-детски обиженное лицо. Этот огромный человек почти всё время сидел.

          Когда его вызвали на помост, Брэдфорд резко поднялся, что-то прошептал и перекрестился. А на помосте лежали 180 кг, которые он хотел поднять. Взявшись за гриф, Брэдфорд на полминуты задержался в стартовом положении и вновь что-то зашептал, едва шевеля губами.

          — О чём он шепчет? — спросили мы у Бёргера.

          — Он молится, — объяснил американец.

          По окончании молитвы Брэдфорд поднял вес на грудь и неповторимо чисто, силой одних лишь своих могучих рук выжал штангу.

          Власов готовился поднять те же 180 кг. Юрий волновался: ему не всегда удаётся найти нужное расслабление под большим весом. Это, видимо, случилось и на сей раз. Власов выжал штангу, но тяжело, скованно, без той свободы движения, которой все восхищались на его тренировках.

          В рывке Брэдфорд и Шеманский достигли замечательного результата — 150 кг. Но Юрий блестяще повторил этот результат американцев, а затем зафиксировал 155 кг — и тем самым вышел вперёд. Возможно, зрители ещё надеялись на упорную борьбу между советским атлетом и американцами, но у нас после жима не осталось никаких сомнений, что Власов идёт к золотой медали.

          Когда начался толчок, Сурен Петросович Богдасаров, тренер Юрия, увёл его из "Палацетто", чтобы отвлечь и успокоить, — времени ещё было достаточно. Но Власов рвался в бой. "Когда же наконец начнём разминаться, — нервничал он, — сколько ещё можно ждать?"

          В зале ликовали тренеры и атлеты ОАР: надежда Египта, молодой стройный тяжеловес Мохаммед Ибрахим толкнул 177,5 кг. Брэдфорд тоже зафиксировал этот вес — но, как это ни странно, лишь со второй попытки. Затем, опять неожиданно для всех, он поднял 182,5 кг и закончил соревнования с суммой 512,5 кг. Сие был новый олимпийский рекорд. И если не было бы Юрию Власова, то этот рекорд жил бы гораздо дольше тех нескольких минут, которые сделали американца счастливым...

          Власов шутя толкнул 185 кг, набрав сумму 520 кг. Публика в один миг позабыла тяжёлую, красивую борьбу Брэдфорда со штангой, теперь шквалом аплодисментов все приветствовали Власова.

          Шеманский, поднявший 180 кг, решил идти на 192,5 кг: в случае удачи он сравнивался по сумме со своим соотечественником и становился обладателем серебряной медали — поскольку был легче Брэдфорда. Пока Шеманский два раза безуспешно пытался догнать своего товарища по команде, Власов готовился к следующему подходу. Нужно было сохранить работоспособность мышц: им предстояло одолеть колоссальную нагрузку — 195 кг!

          Зал ахнул, узнав о такой заявке Юрия на второй подход.

          Юрий взял этот вес на грудь в идеальную глубокую "разножку" и затем толкнул на прямые руки. Изумительно — 530 кг! Два рекорда!

          Но это был не конец: Власов собирался стать сильнейшим в любых вариантах и сравнениях. Он не хотел, чтобы американцы постоянно напоминали нам: Власов, мол, конечно, очень силён, но самый сильный человек — это всё-таки спортсмен из США Пауль Андерсон.

          Правда, официальный рекорд Андерсона — 512,2 кг — Юрий уже побил, но у могучего американца имелась ещё и своя "национальная" сумма — 533 кг. Но и это было ещё не всё. Самый большой результат в толчке, движении, где особенно ярко проявляются все силовые качества атлета, также принадлежал американцу — Дэйву Ашману: 201 кг. Значит, Юрию нужно было сразиться с незримыми Ашманом и Андерсоном.

          Вот тут-то зрители и спортсмены в "Палацетто" и услышали слова, которые заставили всех вздрогнуть: Власов попросил установить на штангу 202,5 кг.

          Наш спортсмен — большой и неторопливый — пошёл к штанге. Всех охватило нетерпение — казалось, этот путь будет бесконечным.

          — Силенцио (тише), — произнёс судья-информатор.

          Но требовать тишины было излишне: зал замер. Юрий наклонился к штанге. В его свободных движениях чувствовалась могучая, всепобеждающая, но не грубая сила. Власов начал поднимать штангу, прогнувшуюся в центре грифа, который никогда ещё не выдерживал такую огромную тяжесть дисков. Когда штанга набрала скорость, Юрий ушёл в низкую "разножку" — и снаряд привычно лёг нашему атлету на грудь. Поднявшись из седа, Власов немного передохнул, потом сделал полуприсед, толчок и уход в "ножницы" — и колоссальный, беспрецедентный в тяжёлой атлетике вес замер у Юрия над головой.

          В пятый раз для нас, штангистов, пролился над помостом "золотой дождь"...

          Стены "Палацетто", вероятно, ещё не скоро услышат такой гром аплодисментов. Всех охватило буквально какое-то безумие... Невероятные крики, шум — все ринулись к помосту. Творилось что-то невообразимое. Лишь мелодия советского гимна кое-как утихомирила зал. Мы едва сдерживали слёзы — да, в общем-то, и не скрывали их...

          А вот у Боба Гофмана в тот момент был какой-то потерянный, осунувшийся вид. Да, теперь он больше не скажет то, что повторял много раз: "Русские сильны, но тяжёлый вес — всё-таки наш. Самый сильный человек, Андерсон, живёт в Америке". Времена эти ушли в прошлое — самый сильный человек Земли живёт отныне в Советском Союзе.

          Что больше всего характерно для соревнований в олимпийском Риме? Прежде всего, рекордное число участников — на помост никогда ещё не выходило столько штангистов. Было много бесспорно способной молодёжи, приехавшей в Рим, чтобы смело вступить в борьбу со "старой гвардией".

          Кроме того, улучшилась техника у спортсменов, с которыми мы уже встречались раньше. Появилось немало отличных "низкоседчиков". Новое поколение зарубежных спортсменов — японцы, корейцы, сингапурцы, англичане — быстро осваивает опыт атлетов Советского Союза и США. Они превосходно строят свои тренировки, хорошо разбираются в сложных деталях техники, но почти не умеют ещё "подводить" себя к соревнованиям, не закалены в борьбе на большом тяжелоатлетическом помосте. Кроме того, наши зарубежные коллеги слабоваты в соблюдении весового режима, в массаже и в разминке. Только поэтому не лучшим образом выступили чрезвычайно одарённые Онума, Мияке, Фуруяма, Дань Хоу Лян. Как ни странно, коснулось это и бывалых бойцов — американских спортсменов. Многие наши соперники из команды США, результаты которых на прикидках были просто удивительными, в ответственный момент выступили совсем неважно. Мы готовились к гораздо большему сопротивлению после того, как побывали на их тренировках. А с ними произошло то же, что происходит с прыгуном после километрового разбега...

          И ещё одна особенность чемпионата — стремительный рост рекордов. Ведь после того, как наши атлеты своими выдающимися достижениями "возмутили" спокойствие спортивного мира, многие стараются последовать их примеру. Поэтому успех дальнейшего наступления на рекорды обеспечен. Некоторые специалисты, правда, никак не могут согласиться с этим, утверждая, что возможности человеческого организма в значительной мере исчерпаны и его нельзя подвергать угрозе больших нагрузок. "Помилуйте, — говорят они, — как же можно превзойти рекорды Курынова, Воробьёва, Власова?"

          Мы много беседовали по этому поводу с зарубежными тренерами. Бо́льшая часть из них так же, как и мы, убеждена в беспредельности человеческих возможностей. Но за счёт чего должно обеспечиваться увеличение поднимаемых весов? В какой области методики следует искать ответ на этот вопрос? И где в человеческом организме черпать скрытые пока резервы, позволяющие достичь таких результатов, при мысли о которых сегодня действительно становится страшновато?

          Американский тренер Джон Терпак считает, что очень важно "изучить проблемы восстановления, питания и главным образом сферу психологии атлета". Гостренер Франции по штанге Ришар Шапю утверждает, что главное — "это решение проблемы волевой подготовки". А вот что сказал по этому поводу Оскар Стейт из Англии: "Ключ к дальнейшему увеличению результатов находится в области определения оптимального тренировочного веса. С каким весом тренироваться — средним, подпредельным или, может быть, предельным? Вот вопрос". Египетский тренер Носсейр рекомендует внимательнее отбирать молодёжь, а Боб Гофман убеждён, что "если решить все вопросы, связанные с развитием силы, то это обязательно приведёт к прогрессу в достижениях..."

          Дальнейший прогресс, разумеется, неизбежен. Но мы ещё слишком мало, слишком робко связываем глубокие научные исследования с непосредственной работой со штангой. То, что уже сделано учёными, открывает новые возможности в сфере улучшения методики тренировки, а следовательно, и для достижения более высоких результатов. Физиологами ещё не полностью раскрыты основы развития силы, связь между напряжением и сокращением мышц, ещё не найден наиболее рациональный режим их нагружения, создающий наилучшую способность сокращаться при больших напряжениях.

          Рекорды будущего потребуют ещё более интенсивных нагрузок. И нагрузки эти ни в коей степени не опасны. Физиологические возможности человека, равно как и возможности умственные, безграничны, и высокие тренировочные нагрузки не могут повредить хорошо подготовленному атлету. А разве выяснены вопросы взаимоотношений и пропорций между соревновательными и специальными вспомогательными упражнениями? Здесь тоже есть о чём подумать тренерам. Далеко не полностью раскрыты и проблемы питания, режима, гигиенических факторов закаливания, наилучших средств из арсенала общей физической подготовки и многое другое.

          А соревнования? Разве не являются они пробным камнем, испытанием характера спортсмена? Как удержать и донести к решающему моменту соревнований хрупкое, изменчивое состояние максимальной готовности, нервную энергию и физическую свежесть? Как раскрыть законы наилучшей спортивной формы, идеального сочетания необходимых для победы компонентов? Волевые качества — тоже очень важный вопрос. Нужно уметь управлять своей волей — важнейшим фактором, способным, когда это нужно, преодолевать физическую и нервную усталость.

          Всё это — только малая часть трудноразрешимых пока ещё вопросов. От того, насколько успешно советским атлетам и тренерам удастся совладать с ними, зависит, сумеем ли мы прочно удерживать мировое первенство и уверенно продолжать штурм рекордов.

          Любители тяжёлой атлетики иногда сетуют на то, что рекорды устанавливаются сейчас сравнительно редко — вот раньше, мол, они сыпались как из рога изобилия. Но ведь именно постепенное затухание этого рекордного дождя и свидетельствует о бурном развитии методики тяжёлой атлетики, позволившей намного увеличить количество поднимаемых килограммов. С ростом результатов растёт и их долговечность, и борьба за каждый килограмм длится порой годами. Надо полагать, что через 2-4 года рекорды будут держаться ещё дольше, но в конце концов их всё же сменят ещё более феноменальные результаты. Интересно сравнить, насколько изменились результаты олимпийских победителей на Играх 1952, 1956 и 1960 годов.

[на главную страницу]