Судьба Геннадия Четина

Ольга Луканина

          Два года назад из жизни ушёл знаменитый пермский тяжелоатлет Геннадий Четин. Это печальное событие не всколыхнуло город, прошло почти незамеченным. Так же тихо и незаметно десять лет назад Четин покинул Прикамье и уехал в Узбекистан. Там он и похоронен...

          Но и после смерти вокруг Геннадия Четина продолжает ходить столько мифов, домыслов и невероятных историй, что хватит не на одного человека. А главный стержень, на который нанизываются все эти рассказы, один — Четин мог бы стать величайшим спортсменом века. То, чего он достиг (золотая медаль чемпиона и рекордсмена мира, бронзовая олимпийская) — всего лишь малая толика того, что он действительно мог достичь. Если бы...

Геннадий Четин

          В этих нескончаемых "если бы" я и попыталась разобраться с помощью людей, хорошо знавших Четина.

          Юрий Прокопьевич Зубов — давнишний преподаватель физкультуры Пешнигортского детского дома, рассказывает:

          — Родился Гена в глухой деревушке Коми-Пермяцкого округа. Когда ему было 16 лет, умерла его мать, и он остался один, не считая сестры-инвалида.

          На дворе — суровая зима. Как и на что жить дальше — совершенно непонятно. На работу в колхоз подростка не возьмут, да и учиться надо. Судьба протянула руку — возвращавшемуся на лошадке с похорон Гене случайно встретился директор Пешнигортского детского дома Степан Николаевич Шарыбкин (ныне — почётный гражданин Кудымкара). Степан Николаевич пожалел незнакомого плачущего парнишку, взял к себе. Хотя для "начинающего" детдомовца Геннадий был уже староват.

          Уже тогда все заметили почти феноменальные способности хиленького на вид парнишки к тяжёлой атлетике, его любовь к штанге. И решили послать в Кудымкар, на первенство Коми округа. Совершенно неожиданно для всех Четин стал чемпионом в весе до 48 кг. С Геной взялся работать Николай Савёлович Щетинников, в прошлом чемпион СССР по гиревому спорту (за спортивные достижения ему было присвоено звание почётного гражданина Кудымкара). Парнишка продолжал удивлять всех своей настойчивостью и работоспособностью.

          1962 год. Губаха. Первенство области по тяжёлой атлетике. Первый выход Четина на большой помост. Маленький, хиленький, со стороны Гена выглядел очень смешно — обычные трусы и майка, стоптанные ботинки... Видно было — волнуется до дрожи в коленках. Но трибуны новичка подбадривали: "Давай, малыш, не теряйся!" И малыш "дал": набрал в классическом троеборье 215 килограммов. Второе место! Техники у него тогда недоставало, Щетинников мало что ему в этом плане мог дать — сам тренер-самоучка. Геннадий поначалу брал веса своей мускульной силой. Просто чудеса творил со штангой. Атлеты с такими природными данными рождаются раз в сто лет...

          Четина взяла под своё крыло сборная Кизела — самая сильная в Прикамье на тот момент. В 1963 году он добился своего первого крупного успеха — стал чемпионом Урала и показал 4-й результат среди сильнейших штангистов СССР в весе до 52 кг (поднял в сумме трёх движений — жим, рывок, толчок — 290 кг). Его включили в сборную Советского Союза. И Геннадий сбежал из Перми.

          Люди, знавшие его, объясняют этот поступок по-разному. Кто-то говорит, что Гешка начал зазнаваться, что почувствовал себя восходящей звездой, что ему захотелось красивой жизни. Кто-то говорит — дружки, мол, нашептали, что на юге и условия, и тренеры получше, и результаты его вверх полезут сразу, а дома "зажимать" начнут и никуда он не пробьётся... Так или иначе, но, уволившись с кизеловских шахт, Гена сломя голову рванул в Ялту.

          Там очень скоро понял, что зря. Преждевременно. Не его это путь. Не нашёл он в чужом краю того, что искал. И заскучал по родине...

          — С Четиным я познакомился на сборах в Подольске в 1964 году, — рассказывает член сборной СССР 1961-1965 гг., старший тренер сборной Пермской области Петр Сибиряков. — Узнал, что Четин мой земляк, из Перми. Сидим, помню, на лавочке после ужина, и я ему говорю: "Я домой собираюсь ехать, в Пермь. И если у тебя есть сомнения — ты тоже должен вернуться". А Гешка тогда занимался в Шахтах у Рудольфа Плюкфельдера, олимпийского чемпиона, неоднократного чемпиона мира, того самого, который вырастил олимпийских чемпионов Алексея Вахонина, Давида Ригерта и Николая Колесникова. Приехал я в Пермь, смотрю — месяца через три и Гешка объявляется. Облспорткомитет определил нас в спортклуб "Молот", где тренером был Эрлен Владимирович Ошеров.

          Четин шёл вперёд неимоверными темпами — в 1965 году, выступая вне конкурса, он выиграл международный турнир в Москве, подняв в сумме 320 кг (уже в весовой категории до 56 кг). В 1966-м занял 2-е место в чемпионате СССР и 4-е — на чемпионате мира. В 1967 году он стал первым номером сборной Союза и вторым в мире.

          В 1968 году в Хельсинки на "Кубке Дружбы" Четин установил мировой рекорд в легчайшем весе — 367,5 кг в сумме троеборья. Прежний рекорд, принадлежавший Имре Фёльди (365 кг), держался четыре года. Затем была Олимпиада в Мехико. За медали в легчайшем весе с Геннадием боролись венгр Фёльди и иранец Нассири. Оба они повторили мировой рекорд пермяка. Геннадий же показал лишь четвёртый результат. Но тогда чувствовалось, что у него все ещё впереди, и не последняя это Олимпиада в жизни 24-летнего атлета.

          — Он был талантливейшим человеком, — говорит Петр Павлович. — Настоящим самородком. Ноги сильные. Я его всё время с муравьём сравнивал. Муравей несёт вес в 60 раз тяжелей себя. И Гешка был как муравей. Росточку — "от горшка два вершка", а сколько поднимал! У него всё ровно шло — и жим, и рывок, и толчок. 120 Гешка в среднем жал, 110 рвал, 140 поднимал в толчке. Но только толчок его, правда, частенько подводил. Толкни он правильно в Мюнхене в 1972-м — был бы олимпийским чемпионом. Но это уже тренерские погрешности...

          Вот так, поначалу невзначай, мы коснулись одной из главных причин трагедии и падения чемпиона Четина.

          — Да, Гешка мог бы стать великим, — уверен Петр Сибиряков. — Всё у него для этого было — природа наградила идеальными данными, здоровьем, силой. Но не было у него в жизни направляющей руки, настоящего тренера, идеала. Не повезло ему — Гешка рос без отца, и никто в его жизни потом главного места так и не занял. Ведь тренер — это человек, который учит не только штангу поднимать. Это воспитатель. Возьмите того же Александра Карелина, нашего легендарного борца, — его тренер мальчишкой принял, жизнь с ним прожил, национального героя из него сделал. В Сидней они уже на четвёртую Олимпиаду уехали вместе. Был бы в жизни Четина подобный человек — не было бы ему равных в мире.

          А получалось так, что Гешку всегда использовали. Он переходил из рук в руки, все брали у него, что могли. Самый обидный и трагический момент, когда Самойлов получил за Четина звание заслуженного после чемпионата мира (в 1971 году в Перу Геннадий стал чемпионом мира, набрав в сумме троеборья 370 кг!), и бросил его. Потом уже я его к себе взял — когда все от него отвернулись, он ко мне сам пришёл.

          Пил ли Четин? Да, пил. О его страсти к алкоголю никогда и не говорили шепотком и за спиной. Она стала притчей во языцах. Говорили даже, что алкоголь якобы был нужен Четину как нечто типа допинга. Мол, только приняв "на грудь" стопочку, он и мог творить со штангой чудеса.

          — Нет, неправда это, — убеждён Сибиряков. — Допускаю, что раз-другой небольшая доза и могла повлиять на результат. Но пьянство его просто сгубило. Гешка всё прекрасно понимал. Но слаб был на это дело. Одно время совсем не пил. Но зато чифирил тогда страшно — до того, видимо, организм привык к допингам. И курил много. Постоянно. Ему богом было железное здоровье дано. Но к этому подарку относился он пренебрежительно. Ни в чём себя не берёг.

          "И опять же вопрос упирается не в пьянки-гулянки, сгубившие жизнь чемпиона, а в тренера. Вернее, в его отсутствие", — повторяет много повидавший на своём веку Петр Павлович.

          И я понимаю, что он хочет сказать. В глухой коми-пермяцкой деревушке природа создала чудо. Парнишка мгновенно взлетел на вершину спортивной славы. Только самый близкий ему человек — именно такого тренера и имеет в виду Петр Павлович — мог бы внушить Геннадию, что дарованные природой талант и сила — это не личная собственность спортсмена, а национальное достояние. А может быть, и достояние всей планеты. Этот талант — на уровне Карузо или нынешнего Паваротти, и хранить его надо трепетно. Это богатство принадлежит не только ему. Никто этого Гешке не объяснил. Но он это всё-таки понял. К сожалению, слишком поздно.

          Эту историю рассказал мне коллега-журналист. Работал он тогда на областном радио. И однажды в службу новостей "Последних известий" пришло письмо из германского города Магдебурга, от 9-летнего мальчика Вальтера Кинха. Он писал, что есть у него хобби — собирать автографы великих спортсменов. Много уже собрал. А вот автографа Четина у него нет. "Пришлите, мол, если сможете достать."

          Журналисты поехали к Геннадию домой. И, сами много повидавшие, были буквально ошарашены бытом олимпийца. Почти пустая квартира. Горы бутылок. Старенькая раскладушка. Одинокий маленький Четин сидит на ней и, отвечая на вопросы, скребёт пальцем штангетку — от волнения. Письмо из Германии его просто поразило: ему — и такое внимание! Тогда, возможно, Геннадий и почувствовал себя настоящим гражданином "великого СССР", нужным Родине. Четин расчувствовался и не просто дал автограф, а нарисовал на листке бумаги несколькими штрихами штангиста, взявшего вес.

          Потом пришёл ответ от Вальтера — мальчик благодарил и пермских журналистов, и чемпиона мира. Это был яркий момент в жизни Четина. Но потом вновь пришло ощущение брошенности и ненужности...

          — Гешка всегда был сам по себе, — говорит Петр Сибиряков. — Ни родных, ни друзей настоящих. Кто только вокруг него ни вился... Были деньги — были друзья. Не было денег — не было друзей. По своей психологии Гешка всегда таким и оставался — простым парнем из Коми округа. Добрым. Вся душа нараспашку. Последнюю рубаху отдаст. Так всё и катилось. И в семье не всё гладко было. При такой-то жизни...

          Но, слабый в жизни, выходя на помост, Геннадий буквально преображался. Энергетика и воля к победе были у него потрясающие.

          — Лидер он, — подтверждает Сибиряков. — Стоило ему появиться на помосте — все его противники сразу перегорали. Знали, что не смогут они у него выиграть. Причём на тренировках некоторые брали одинаковые веса, и даже больше. А на соревнованиях — всё менялось. Все вдруг пасовали перед Гешкой. Чувствовали его внутреннюю силу — и она подавляла. Когда он был на пике формы, смотреть, как он работает со штангой, было просто удовольствием. Чувствовались характер, сжатые в комок нервы...

          Да, в нём были все качества сильнейшего атлета планеты.

          В 1972 году Четин показал свои лучшие и последние достижения — первое место на чемпионате СССР, первое место на международном турнире "Кубок Балтики", третье на Олимпиаде, третье в мире.

          А дальше пошёл спад. 1973 год — только третье место в Союзе, третье на Кубке СССР, седьмое в мире.

          На потерявшем позиции Четине быстро поставили крест и в сборной страны.

          — Я тогда попробовал его спасти, — вздыхает Сибиряков. — Отправил лечиться в ЛТП на год и четыре месяца. Совсем не ради того, чтоб он потом штангу поднимал. А чтобы просто нормальная жизнь наладилась. После лечения Гешка пришёл ко мне — я тогда открыл свою новую секцию, на стадионе "Энергия".

          Секция эта быстро завоевала славу лучшей в Прикамье. За время своей тренерской деятельности Петр Павлович воспитал немало известных тяжелоатлетов — 30 мастеров спорта, мастеров спорта международного класса, членов сборной СССР Ивана Шилкова и Василия Денисова. В 1979 году ему было присвоено звание заслуженного тренера СССР — за победу сборной команды России, в которой из 10 человек было три пермяка, на Спартакиаде народов СССР.

          — В 1976 году Гешка у меня последний раз стал чемпионом СССР. Он только-только вылечился, до чемпионата три месяца оставалось. "Ну, что, — говорю, — будем готовиться?" — "Будем", — отвечает. И вот представьте — столько времени он штангой не занимался, а за эти три месяца подготовился так, что снова доказал, что равных ему нет. Такой вот феномен.

          — А потом?

          — А потом всё по-старому пошло. Друзья, гулянки... Устроился в столовую грузчиком. Это хоть как-то в тяжёлые времена помогало — ел сколько хотел. В доме всю мебель, все ковры, все подарки и призы продал и пропил. Даже медали. В последние годы никто бы не узнал в нём мирового чемпиона. Жалели все его. Но одной жалости было мало...

          И его друг, известный врач Федор Сахабеев, пригласил Гешку в Узбекистан. Там, в Навои, у Сахабеева жил брат. Помню, спрашиваю его: "Гешка, зачем уезжаешь?" — "А цо?" — усмехается (коми-пермяцкий акцент остался у него на всю жизнь). — Там нормально жить. Там тепло. Купил одни штаны — и зимой, и летом можно носить. А здесь — вон сколько одежды надо!"

          Как уехал, больше я его не видел. Но звонил он часто, докладывал, как живёт, как тренируется — штангу он никогда не бросал. Мы радовались за него. В Навои Четина устроили работать на лодочную станцию — Гена лодки выдавал. Пить бросил. Жизнь вроде налаживалась. Увлёкся пауэрлифтингом — новой разновидностью тяжёлой атлетики. Стал чемпионом Европы, бронзовым призёром чемпионата мира среди действующих спортсменов, хотя было ему уже далеко за 40...

          Со временем в Узбекистане Четин стал чуть ли не национальным героем. Его оформили тренером-консультантом сборной республики, дали квартиру, окружили заботой, которой ему так не хватало в Перми...

          Но, видимо, он не был создан для спокойной жизни. И когда у него всё стало налаживаться, Четин из жизни ушёл... Умер он за праздничным столом. Как сел за него — так и остался сидеть. Друзья даже сразу ничего не поняли.

          — След в жизни Гешка оставил большой. — уверен Петр Сибиряков. — Все поминают его только добрым словом — злого он просто не заслужил... Каким он был, таким и остался. Спортивный мир его не забудет.


[на главную страницу]

Архив переписки

Форум